Расстреляй моего пророка – неразумного, непристойного. Разбери по стихам, по строчкам, он все рвется душой геройствовать: говорить о судьбе, о боге, о сокрытых в подвале тайнах: ты свернешь не на ту дорогу, не вернешь домой фраз случайных… Не уйдешь от тоски, тревоги, от любви и от злого рока. Не щади, друг, хромых, убогих, друг, убей моего пророка…
…автоматом, костром и луком, горькой правдой и громкой песней: не пойду никуда, не буду говорить, а не думать, верить в желтоглазых чудовищ моря и подводные камни с неба. А дорога уходит в горы – не свернуть, не вернуться. Мне бы отключить себе слух и голос, приручить стылый зимний ветер. Говорят, одинок он, холост, молчалив и словам не верит.
Выходила, смотрела в небо. Вдоль дороги леса, таверны. Мне пророк вправо машет вербой. И скрипит его голос скверный…
Мне налево свернуть – к трактиру. Там веселье, вино и копоть. Спой же друг, дорогому миру, спой – народ тебя хором просит! Принеси мне вина с гвоздикой, добавь яду и горсть пороков…
И вдаль к господу, шагом тихим проводи моего пророка.