+ + +
Счастливый день
Остановись мгновенье - миг замри,
Оставь в душе заката полыханье,
Потом уйди, растай, сожмись, умри,
Ну а сейчас - замедлись до дыханья.
В цветочном сне, где солнечный закат,
Загаром нежным обжигает тело -
Я не хочу туда - туда назад,
Всё, что прошло, то горько отболело.
Теперь я здесь в лучах сижу одна,
И музыка пронизывает клетки,
Мне даль потусторонняя видна,
Куда вернемся - вылетев из клетки.
Черешни желтой мякоть - тайный мед,
Укропа аромат и дикой мяты,
Я вижу душ ушедших хоровод
И дикий сад, орешником помятый.
Моя рука еще жива, тепла
И на неё всё бабочки садятся,
Вся кровь моя в растенья протекла,
Мне мир единым начал вновь казаться.
Я в этот миг - соединенья нить -
Меж двух миров - рождения и смерти,
Лишь только бы запомнить - не забыть
Ошибку-ночь, где хороводят черти.
Не повторить бы прикасанья к тьме,
Не уколоться б розой красно-черной,
Живет одно свечение во мне -
В котором ангелы возводят к небу горны.
Свеченье то так сильно - глубоко,
Что люди вслед опасливо косятся,
Созвездий голубое молоко
Стекает - внутрь меня, чтоб там остаться.
Они в глаза мне смотрят - странен взгляд,
Одни боятся, а другие - мимо,
скорей идут и не, смотря назад,
Уходят в ночь цепочкой пантомимы.
И даже те, кто понял дар, как вздор
От восхищений переходят к страху,
Я получаю вечный приговор -
Меня в веках всегда ведут на плаху.
В речах моих течет нездешний слог,
В глазах моих доверия избыток,
Никто из всех людей так и не смог
Не предложить мне надоевших пыток.
Не жалостью к себе я дорожу,
Себя не выделяю - лишь песчинка,
Но только всё одна везде брожу,
Напоминая инокиню - инка.
Пробабушка моя Мария мать
Лечила всю деревню лишь на травах,
Ну а когда ложилась умирать
Меня избрала - к передаче дара,
Я помню её долгие перста,
Высокий рост и ладан у порога,
Она была такой - одна из ста,
В ней было очень много дня и Бога.
Мне было девять от роду - дитя,
Но помню я молитвы неземные,
Она меня манила и светя -
Прописывала истины иные.
Затем - отдав свой дар - легла в постель,
Закрыла веки и заснула тихо,
А в окна билась страшная метель
А, может, бабочки ломились в окна лихо.
А люди меня видят - как беду
Им кажется, что я закончу плохо,
Они не знают, что с собой в ладу
живу я и хранима божьим оком.
Я иногда всё вижу с высоты -
Планета-дым, деревья все нагие,
Всё чуждо мне в их мире суеты,
Я - не такая, а они - другие.
Нет я не лучше и не выше их,
Мне просто не понятен мир их странный,
Им - не понятен мой огонь и стих,
И пламень музыки моей незваной .
Я лишь в природе нахожу покой,
Сливаюсь с ней как будто так и надо,
Лишь боль выводит робкою рукой -
Для них ты излученье грёз и яда.
Они боятся высоты небес,
Им ближе злая клеть, где голубь бился,
Они не знают, что Иисус воскрес,
Зачем он умер и зачем родился.
А те, кто знает - истинно молчат -
Их не найти в толпе громкоголосой,
Они похожи на слепых волчат,
Вокруг которых вьются бесы-осы.
Погасли окна - пес в ночи хрипел,
Кончался день осколком алых пятен,
Я помню, как один сказал в толпе -
Твои стихи как бред - он непонятен.
А я и не пишу для всех - всё в стол,
Не восхищаюсь Ницше - Заратустрой,
Для тех пишу, кто Аркой не пошел,
А кто пошел один - тропою узкой.
Так я сидела в глубине тепла
В моем саду - на миге остановке,
И вся в сырые травы утекла -
Какой был день счастливый, аж неловко…
7 июля 2010 Шапель