Причинность, гнилая от корня,
повсюду качает права,
но где-то в надсаженном горле
ещё не иссякли слова,
безвредные, точно крапива
под чьим-то большим сапогом,
и всё-таки альтернатива
тому, что творится кругом.
Слова отлетают... по-русски,
из них ничего не извлечь,
однако затем эти сгустки
сбиваются в связную речь.
Она и под грохот трамваев
отчётлива. Ибо жива!
Бывает, что речь убивает,
но как возвышает сперва!
Лежу на прокрустовом ложе
и слушаю песни сивилл.
Мой голос меня уничтожил,
но он же меня оживил.
Не важно, блажен или болен –
ведь это особый недуг,
где силой божественной воли
на свет прорывается звук.