Чёрной бабочкой тихо порхала душа,
Не смогла я понять, что тебя больше нет,
Возле дома маячил недолго скелет,
За грехи наказанье – соседок ответ.
Как была белотела, пышна, хороша!
Запах свежего хлеба квартиры твоей…
Карих глаз был так чист согревающий свет.
Кто был рядом, ушёл, передав лишь привет,
Не спастись от предательств и горестных бед.
Ростом кроха, растила двоих сыновей.
И ошпарило сердце крутым кипятком:
«Почему оказался в петле старший сын?»
Не залечит несчастье обилие вин,
Куковать с ним так больно один на один,
Были крошечки счастья, сгнивали потом.
Нет хозяйки пионов, и маков, и мальв,
Что остались одни, не понять то цветам,
Воробьиный у окон отчищенных гам,
Не зовите её. Сиротливо так там.
Мне в чириканье слышится: «Жаль, очень жаль!»