Мэри встает босыми ногами на бархатный, слегка по-осеннему желтоватый клевер.
И он теплый, как печка, что странно после дождя и града.
Клевер будто бы шепчет Мэри: «Я еще жив, пусть и коровы слегка объели.
Но это не страшно, Мэри!
Ведь не страшно, правда?
Мэри кивает и, поправляя юбку, ложится, глазами сливаясь с на четверть осенним небом.
Оно пахнет свободой, немного (ровно на четверть) грустью и сладким клевером.
Мэри вздыхает. Мэри почти поверила,
Что грозы с градом не было и плача в подушку не было.
Мэри тихонько сетует, что писать отчаялась,
Что жизнь превратилась в сплошные синяки, царапины и падения.
Но на паре падений жизнь не кончается!
Ведь не кончается, Мэри?
Мэри снова кивает. Встает, опять поправляет юбку и уверенно смотрит вдаль.
Мэри не страшно и уже даже почти не грустно. Просто немного жаль.