Давно не помню такого жаркого засушливого лета. Пожар с ненасытностью пожирал деревья и кусты, дочерна облизывал землю. Местной детворой мы помогали нашему егерю деду Егору, делая подкопки, вывешивая на деревьях таблички: «Костёр не разводить!», «Не бросать окурки!» «Берегите лес от пожаров!» Уставшие от общественных работ и невыносимой жары мы с нетерпением ждали вечера. Тогда дед Егор с удовольствием шёл с нами на берег реки. Мы собирались в кругу, с восторгом и ужасом слушая истории Лешего. И однажды он рассказал нам о человеке, который не боялся никого и ничего на свете, кроме огня.
- Давным-давно, когда меня только назначили егерем в одной далёкой отсюда деревушке Мухоморке, жила-была ведьма. Её небольшой деревянный домик находился на окраине, почти у самого леса. Маленькая, сухонькая старушка с клюкой с утра уходила в лес за разными травами, возвращалась к обеду и до вечера старалсь не встречаться с людьми. А когда шла до магазина за хлебушком или молоком, взрослые уважительно с ней здоровались, спрашивали, когда можно прийти и полечить свои болячки; дети часто её дразнили и называли Бабой Ягой – костяной ногой. Тогда ведьма останавливалась, как-то исподлобья глядела на своих обидчиков и зловеще шептала: «Митька, допрыгаешься, ногу скоро подвернёшь, месяц в гипсе проходишь!», «А ты чего смеёшься, Федька? Тятька ремень уже для тебя приготовил. Смех твой в слёзы обернётся!» И что ни скажет старуха, так вскоре и происходит. Я заметил тогда, что практически никто не спрашивал о здоровье ведьмы, казалось, никого не интересовала её жизнь, её заботы и думы. Как и многие односельчане, первое время я тоже старался избегать встречи с ней. Но к моему удивлению, она сама пришла познакомиться со мной.
- Что ты, Егор, бегаешь от меня, как чёрт от ладана? Я ведьма, а ты леший, соседство у нас кровное. Без меня тебе будет очень трудно в жизни, - стоит в дверях моей сторожки и то ли добродушно улыбается, то ли хитро ухмыляется.
- Здравствуйте, Мария Матвеевна. Хотел я к вам заглянуть на огонёк, дак пока некогда, потихоньку осваиваюсь. Ну и как вы поживаете? – спрашиваю, а у самого желваки ходуном ходят. Боюсь глядеть в глаза бесовы.
- Эх, Егор, больше никогда меня не спрашивай о том, как живётся мне. Ничего хорошего ты не услышишь. Огонь меня изнутри пожирает. Но ты не пужайся его. Никому мой огонь вреда не причинит, а тебе – тем более. Как смогу, Егор, так и передам тебе мои знания, научу с лесом общаться, диким зверем и птицей, понимать, что шепчет земля, как лечит вода, как губит и спасает огонь. Если захочешь, сможешь мало-мальски врачевать себя и других людей. А потом всему сам научишься, коли Бог даст.
Вот так и подружился я с ведьмой. Меня всегда поражала в ней какая-то сумасшедшая нечеловеческая сила. В поисках нужной травы она могла идти долгие километры, то поднимаясь на скалы, то спускаясь к берегам реки. На ходу соберёт в рот ягоды и вроде сыта уже. Но однажды мне довелось увидеть, как она лечит людей. Эти маленькие сухонькие руки как будто превращались в крылья сказочной птицы. Несколько взмахов – и больше не болят суставы, спину не ломит, мигрень не одолевает. Немало женщин бездетных приходили к Матвеевне, а потом после встречи с ведьмой в бесплодном чреве зарождалась новая жизнь. Насколько я помню, она только врачевала и предсказывала, не связываясь с приворотами, наговорами.
Какая-то особая связь у неё была с природой. Бывало идём с ней по лесу, разговариваем, и вдруг она резко остановится, припадёт к земле, раскинет руки и шепчет: «Матушка-земля, помоги мне найти нужную траву, дай мне силы жить дальше!» А потом поднимется, улыбнётся уголками глаз и снова идёт как ни в чём не бывало. Когда попадётся по дороге родник, Матвеевна обязательно губами к воде прильнёт, руки протянет, как будто остужая огонь в своём теле. Я тогда удивлялся, какой толк ей в общении со мной, она считала меня дитём малым. Но когда я иной раз разжигал костёр, Марья Матвеевна не могла оторвать глаз то ли от моих проворных рук, то ли от танцующего огня.
- Егор, как ладно ты умеешь держать его, огонь слушает тебя, как верный пёс, - в зелёных ведьминых глазах загорался детский восторг. А потом он сменялся какой-то глубокой грустью, и тогда она приговаривала. – Знаешь, Егор, я ведь заживо сгорю в огне. По деревне будут с вёдрами бегать люди, приедут пожарные, какой-то наивный дуралей попытается меня спасти. Но… Егор, я тебя только об одном умоляю: и близко не подходи к моей избушке. Сам меня не спасай и другим не вели. Не покину свой дом. А кто попытается меня вытащить, с собой на тот свет заберу. Попомни мои слова.
Я не спорил со старой ведьмой, думал, что, может, всё и правда, но когда это будет. Бог его знает.
- Деда Егор, но неужели на всём белом свете у ведьмы не было никого, кого она любила и кто любил её? – спрашивали с интересом ребятишки.
- Был у неё в своё время муж по имени Михаил Иванович. Знатный в селе учитель истории, которого ученики слушали, открыв рты, особенно когда он рассказывал им про войну. Но, как это ни странно, учителем он стал благодаря своей жене Маше. А дело было так. Как мне рассказывала сама Матвеевна, учились они с Мишей в одном классе, любовь, как говорится, была первая школьная. После школы Миша пошёл учиться на слесаря, а Машу нянечкой взяли в детский сад. Когда им исполнилось по 18 лет, они отыграли свадьбу в один летний день, а утром началась война, и Миша, не задумываясь, ушёл на фронт. Служил артиллеристом, писал нежные письма молодой жене. К тому времени Маша была беременная, очень хотела родить сыночка. Но Бог не дал ей счастья материнства, ребёночек её умер ещё в утробе. А через несколько месяцев с фронта пришла похоронка, что молодой муж её героически погиб на поле боя. Да только Маша, взглянув на похоронку, твёрдо заявила: «Враньё всё! Муж мой тяжело ранен, скоро вернётся!» Тогда односельчанки косо глядели на бессердечную Машку, которая не проронила ни слезинки. Но когда однажды в село вернулся её Мишка, без ног, без руки, с частичной потерей зрения, кто-то радовался за Машку, что дождалась, кто-то говорил: «Лучше бы погиб!»
Матвеевна с горечью рассказывала о том, как Мишка её тогда испугал не своим внешним видом, а диким желанием покончить с собой. Она его буквально из петли вытащила: «Ты что творишь, безбожник? Помереть всегда успеешь!» А он устало отвечал: «Отпусти меня, Машка. Дай уйти из этой жизни по-мужски, а не влачить свою жизнь, как растение. Видишь, меня даже на работу никуда не берут! Кому нужен такой калека!» «Мишка, дурачок ты мой, не беги за смертью. Она сама тебя найдёт, придёт к тебе с войны, унесёт тебя в одно мгновение. А по поводу работы слухай. Давеча разговаривала с директриссой нашей школы. Приглашает тебя на работу учителем. Истории будешь ребятишек учить». Так и проработал Михаил Иванович историком 15 лет, пока смерть к нему с войны не пришла в виде фронтового осколка, вонзившегося ночью в самое сердце. За годы совместной жизни не было у них детей, и хотя жили с миром и ладом, но, как говорила Марья Матвеевна, красивой книжной любви тоже не было. Жалела она своего Мишу, жалела, что не смогла подарить ему ребёнка. И иной раз, когда мы молча пили чай, она искоса глядела на меня и приговаривала: «Егор, отчего ты не сын мой родной?!»
- Деда Егор, а как же сама Марья Матвеевна умерла? Так, как предсказывала?
- Май того года был таким же жарким и засушливым, как это лето. Пожары вспыхивали в разных частях леса. И однажды пламя ветром принесло к дому нашей целительницы. Когда Матвеевна увидела, как пожар приближается к её дому, то ещё плотнее закрыла дверь. Люди прибежали с вёдрами, но огонь уже жадно лизал стену дома. Все кричали, умоляя бабу Машу покинуть избушку. А я стоял, как вкопанный и не мог сдвинуться с места, вспоминая её наказ. Через какое-то время приехали пожарные. Крепкий высокий спасатель буквально влетел в её избушку, взял в охапку старуху и побежал. Но тут я впервые услышал страшный нечеловеческий вой: «Оставь меня! Мне одной в ад! Иди к живым!». В одно мгновение она с безумной силой оттолкнула парня, убежала обратно в дом, схватила пачку документов и фотографий и бросилась с ними в самое сердце огня.
Ничего не хотела оставить на память о себе Марья Матвеевна. Да, она всю жизнь жила в огне, в огне сгорела, но, казалось, этим огнём обожгла души многих односельчан.
- Деда Егор, что значит обожгла души?
- А то значит, ребятки, что люди и после смерти не забывали свою целительницу, приходили на её могилу и, как при её жизни, продолжали просить о помощи вылечиться, зачать ребёнка. И, говорят, баба Маша помогала. Вы знаете, ни раньше, ни после я в своей жизни не видел такую непостижимую силу любви к людям.