Плутали долго. В зарослях терновки
Нашли былинный "камень-переход",
Из-под него в корытце древней ковки
Падун ронял неугомонно-ловкий
Струю воды, студёной, словно лёд.
Украдкой озираясь, примостились,
Воды черпнув горстями, напились.
Всё поплыло, забрезжив - растворилось,
Где, кто мы, что - пропало и забылось,
И канула прыжком навстречу высь.
...
Мы есть - и нет. Тесна дорога: лица,
Одёжи, руки, волосы, тела -
И всяк растерян, суетлив, и злится,
Что дальше прочих к месту не пробиться,
Где те, кого Морана избрала.
Вставало утро заспанной девахой -
Помятой, неприглядною и серой.
Приговорённый вытерся рубахой,
Склоняясь рабски над осклизлой плахой,
Перекрестился с вымученной верой.
Приспешник смерти - гой в корявой маске,
Оправил чёрный, в брызгах, балахон.
В кровавом цвете заскорузлой краски -
Голодных духов торжество и пляски.
Кат, живорез и людо-изверг он!
Как ветер - вздох! Заголосили бабы,
Заверещал младенец-грудничок.
Палач отпрянул после маха, дабы
С комлёвого затюканного граба
Не прыснул горлом вспененный мочок.
...
Брели обратно безучастно, пьяно.
Господь ли дал жестокость человеку?!
Убиты жаждой - пили жадно, рьяно.
Верни всех нас в наш дом и быт, нирвана.
Прочь из того чудовищного века!
21.08.2015 г.
(Фото: a-lapin.narod.ru)