Я еще вижу тебя иной ночью, подробнее, чем раньше видал вблизи,
после таких ночей даже город принимает свой прежний вид,
хочется прыгнуть в пролетку, издать: вези,
проорать пошёл на вопрос извозчика: что, горит?
Все последующие лица выстраиваются за эдаким нулевым
меридианом твово лица на карте небесного купороса;
днем этот гринвич проваливается в дым
настоящего времени с лицами, словно просо.
Я пишу к тебе письма, налажена бандероль,
но поскольку кругом никого и нема ответа,
мне сдается, пространство испорчено некоторой дырой
как результатом порыва ветра.
Отыскав пробоину на берегу океана, допотопный ящер,
я заберусь на ящик, посылку с осколками сургуча
на боку и буду смотреть на вещи тем шире, чем настоящей
будет отсутствие будущего плеча.