Друг, видишь, улыбаюсь для всех, словно счастлИва.
Ты должен знать различья тех масок, что на мне.
Но ты не хочешь видеть, а я так молчалива…
Не спросишь - не отвечу, что чувствую на дне.
Тебе хотелось сыпать, Нарцисс мой, красноречьем,
Не научившись звук души внимать сперва.
И дружбы пыл твой был, увы, так скоротечен.
Ведь не умея слушать, как смог б найти слова?
Мой милый друг, понять меня ты не пытался,
Так упиваясь собственным важнейшим «Я»!
Не смог увидеть, что в тебе кто-то нуждался,
Намеки отметав, и, слыша лишь себя…
А я вникала с сердцем ведь в каждый твой рассказ -
Не важно, грустным ли он был или пустяк тревожил.
Ловила в тишине печаль родных тех глаз,
Советами лечила тьму, что тебя гложет…
Я была рядом тенью тихой на подхвате,
Готовой при падении тебя словить…
Ты так привык к тому, что, обернувшись, сзади
Стояла я. Всегда … Не вправе упустить.
А ты ронял мою печаль всегда небрежно,
Как будто и не так уж важно всё со мной.
Лишь делал вид, что слушаешь меня неспешно,
А сам прервать спешил, ведь сердцем ты глухой…
Ты видеть мир не стал моими же глазами,
Чтобы понять всё то, о чем молчу душой;
Ты метра не прошел моими же шагами
По памяти осколкам… Спасибо, что чужой!
Мне стало одиноко. С тобою - холод дикий!
И пальцы отогреть бы от эгоизма, друг…
Моя дружба взаимна, твоя, увы, безлика.
Так было слишком долго. Жаль, ты очнулся «вдруг»...
Мой бывший милый друг, вини меня и дальше,
Что заслужила я твой холод и тайгу.
Вини во всем, забыв, что стало с нами раньше.
Устала. Отогреть нас больше не смогу …