Я ставлю рядом бутылку виски,
пишу ночами всякую ересь,
весь мир - в ладони [формат ириски],
а виски, имхо, - все та же смелость,
что лев хлебал в изумрудной сказке.
Я пью и чувствую, как невольно
я вижу Элли и весь штат Канзас -
там есть фургончик, и все довольны,
кирпич уложен дорожкой желтой.
Еще немного крепкого Джека -
и я сорвусь, и отправлюсь топать
в тот мир, где буду другим человеком.
Мне в детстве явно не досказали,
не дочитали красивых книжек,
и мир волшебных цветных фантазий
был ограничен плюшевым мишкой
с оторванной лапой, совсем не прытким,
нечетко видится Танечкин мячик
и зайка, вымокший весь до нитки…
…не плачет Таня - рыдает мальчик
упоротый, ночью в своей квартире
[этаж - семнадцатый, город – Питер].
Ему так плохо в реальном мире,
ему бы к Элли…
Мальчишке - тридцать.