Чужая среди хищников была,
Хотя родная ей считалась волчья стая.
Рвала добычу с ними, как могла,
Но все же о своем мечтая.
В степи широкой не могла податься прочь, —
Одной держаться не за что, поверьте.
И одинокая волчица выла в ночь,
Как будто у луны молила смерти.
Да, годы, не щадя берут свое,
Клыки тупятся и не резвы ноги,
Взгляд волчий уж не так остер,
Лишь слух, как прежде, осторожен.
И в серой шерсти появилось серебро,
Седые нити, словно раны сшили.
Но их не помнит волчее нутро,
И капли крови средь дорожной пыли…
А помнит детство, резвые деньки,
Вкус молока и горечь в нем полыни.
Под животом у мамы так тепло…
Но волки в стае безудержно выли.
Так громко выли, словно жди беды,
Как будто наперед про выстрел знали…
Волчата-братья мертвые соски
Напрасно с жадностью лизали.
Тот человек — с его ружьем,
И запах страха с липким потом, —
Волчица знала, что однажды днем
Она с охотником свою начнет охоту.
Пусть враг ее, уже совсем седой старик,
Как прежде, выстрелы его точны без лести.
За око старика не пожалела клык,
А душу волчью подарила мести.
(иллюстрация - с помощью интернета)