Теперь ты где то там,
обозначенный в райских ведомостях,
Выведенный в них пурпурной палитрой,
Вставший в очередь, погибших при должностях,
молодой экскувитор.
Ты был один из тысячи, в одной из тагм,
Даже декарх не выделял тебя среди прочих в ратной работе.
И моментом славы – единственным – стал
Стон твоей умирающей плоти.
День, другой и забудет отец, мать,
Гречанка красавица выйдет за толстого армянина,
Их утешит быстро твоя слава и эпарха печать,
И осознание того что ты умер как мужчина.
Доместик схол, монашеский постриг приняв,
приукрасив твой подвиг,
сделав из тебя Дигениса Акрита,
Не внесет в повесть имя, забыв или просто устав
И почишь ты в веках как безвестный экскувитор.
Не имперский саван, но горсть золотых монет,
Заслужил ты, и гроб твой был ладно скроен,
Это то что ты в жизни хотел? Вероятно, нет.
Утешит тебя, что ты умер отважным героем?
Ты бы мог бы возделать землю, среди забот,
День твой тяжек, но как же сладка награда!
Но умер за царство, в котором римский народ,
Стал подобием первобытного стада.