Проснулся утром я с похмельного синдрома
Глаза мои открылись тяжело
Я первым делом посмотрел, что дома,
А яркий свет от солнца бил в окно.
Закрыв глаза, я вспомнить всё пытался,
Но в голове такая пустота…
По телу будто бы табун промчался,
Оставив след во рту после себя.
Я зарекаюсь – пить больше не буду,
Я буду трезвенником в жизни до конца.
Вид водки, виски, коньяка забуду,
Вид даже легкого забуду я винца.
Так, надо сделать мне попытку, чтоб подняться,
Пойти на кухню выпить кофейку,
Но что ж мешает мне? Мне надо разобраться,
А то ногой я двинуть не могу.
Подняв с трудом я угол одеяла,
Вдруг обнаружил чьи-то три ноги.
Закрыл. И начал всё сначала.
Открыл. Смотрю – две не мои.
И применив большое напряжение,
Чтоб голова не разлетелась в прах,
Я повернулся, что за наваждение?
И тут же соскочил я впопыхах.
Лежала рядом голая девица,
Раскрашенная будто маляром
И рыжая такая, будто львица,
Размерами как я, только вдвоем.
Одна рука как лапа у гориллы.
Про ноги я вообще не говорю.
Я мыслю так – взяла меня лишь силой,
А то на месте со стыда сгорю.
И это «милое» и «нежное» создание
Решило вдруг проснуться, наконец,
Я захотел забиться в угол дальний,
Вдруг так же силою потащит под венец.
Схватив штаны, ботинки и рубашку,
Забыв про то, что голова болит,
Я выскочил, оставив на распашку
Все двери, что туда вели.
Когда же понял я, что был в гостях у друга,
Что я проснулся дома у него,
Что это просто левая подруга,
Тогда забыл от счастья я про всё.
Теперь не пью я ничего спиртного,
Все водку пьют, а я лишь только квас.
Когда мне предлагают, тот день снова
Я вспоминаю четко каждый раз.