Что за народ эти славяне и какие у них мифы я знал слабо. Припоминались пушкинские «песни западных славян», злыми языками записанные в талантливые мистификации русско-африканского гения, да обсуждение его же строк «…русалка на ветвях сидит» академиками словесности и культурологии, сводившиеся к тому, что у славян русалками назывались не рыбо-женщины, а жено-птицы, наличие ног у которых позволяло пернатым существам с (человеческим) женским (бюстом) лицом удобно устраиваться на ветвях деревьев. Тем интереснее обещало быть погружение в дебри демонологии и мистики предков.
Ритуальное надевание белых носков, удачный обход чаши для пожертвований и мы в святая святых «Чайного клуба»: «Зале откровений» (или как-то так), покрытом мохнатым ковролином. Удобно расположившись вокруг чайного столика на корточках и подушках, дружно, по инструкции, шумно прихлёбываем травяной чай, предваряя показ фотоматериалов неторопливой беседой. Рассказчик привычно посетовал на уничтожение славянской культуры в страшные годы испытаний России большевизмом, чуть не проигнорировав мою робкую попытку обелить последних перекладыванием ответственности на РПЦ как непримиримого борца с язычеством.
Сошлись на том, что деревянное домостроение и набеги кочевников лишили нас искомых артефактов прошлого. За зодчих и кочевников заступников не нашлось и беседа покатилась дальше. Что запомнилось? Падение культуры славян в период татаро-монгольского ига. Домонгольское изготовление пластинчатых доспехов на Руси напомнило утраченное советское ракетостроение, а изыскано одетые вельможи того же периода – нещадно ругаемую лёгкую промышленность СССР, так же безвременно почившую, но некогда одевавшую и обувавшую не самую маленькую страну в мире в отечественные товары разнообразного качества. Но оставим неуместные аналогии и вернёмся к мифам.
Из мифов отложилось в памяти: отороченные мехом шапки славян, их князей и богов, многоголовые божества, неразбериха и сумятица божественного пантеона славян. Сложилось впечатление что дело это тёмное и мало-мальски научных подходов не выдерживает. Изучение и последующее использование мифологии и её персонажей сводится к фантазированию на основе малочисленных и разрозненных фактов археологии и лингвистики. Кто что из авторов нафантазировал, того и (тапки) (диссертация) истина. Не менее сумбурно вошли и входят эти вымышленные персонажи в поэтическое творчество прежних и нынешних поэтов и композиторов.
В целом было интересно и небесполезно: для некоторых из присутствовавших впервые прозвучали фамилии Бальмонта и Городецкого например. Удачно было пропиарено творчество уфимские поэтов: Островского и М. Кривошеева. Даже ради двух этих фактов беседа должна была состояться.
31.08.2015