Ему говорили: «Остановись, опомнись, куда ты…», но
Он сел не в свой поезд, не в свой вагон и долго смотрел в окно,
И пока поезд шёл, набирая ход, врезаясь во мрак ночной,
Он начинал понимать пустоту, обволакиваясь пустотой…
Он знал, что будет ещё тоннель и холод в глазах и лице,
И света не будет в тоннеле том и даже в его конце...
И он захотел вдруг взлететь в ночи, раздваиваясь под луной,
И это стало его мечтой, да, стало его мечтой…
И растворясь в этом сладком сне, услышав, что ветер стих,
Он понял себя, да, он понял себя, и что ему до других…
Он быстро поднялся, быстро прошёл, резко дверь распахнул,
И так постоял на пороге ещё, стирая мороз со скул,
И, сделав шаг, он и впрямь взлетел, помчавшись к своей мечте,
И что ему до других, до тех, оставшихся там, в темноте…
Он так решил, и пускай его все обвинят кругом,
Он сел не в свой поезд, не в свой вагон, наверное, дело в том…