***

Меня не тяготят твои обеты
И рассуждения о смертном ложе.
Твоя прозрачная мерцающая кожа
Превыше самых рыцарских памфлетов.

Дозволь упиться негой горделивой,
Вкусить подобно трапезе блаженство,
Чтоб разделить с наядами соседство
И молчаливо созерцать твой облик милый.

О мыслимо ль так в унисон скучать им -
Младым сердцам, что жаждут состраданья!
Они, как бедняки без подаянья,
Без грез так беззащитны и незрячи.

Они все алчут податей от бога,
И избавленья от сердечных тщаний.
Без препирательств, лжи и пререканий,
Воспев надежды в скучных монологах.

И кротости души неприхотливой,
Когда ланит жасминовая бледность,
Стыдливо претендуя на бесцветность,
Обагрена смущенностью игривой;

О чудо! Мне потворствует влюбленность,
Я сызнова вкушаю дар любви притворный,
Как благовонный дух ложбин высокогорных;
Ужели так отрадна исступлённость?

И в одночасье мир преобразился:
Забрезжили в глазах лихие весны,
Но вот... венец любви золотоносный,
В колючий терн безмолвно претворился...

Но свой самообман лелею как младенца.
Покуда смысл жизни обретая,
Мы истинность извне не отгадаем,
Мы разделяем участь чужеземца.

Но как аббат безлик без наставленья,
Так мне влюбленной, путь к молве, на битву
Не ведом без напутственной молитвы -
Незрим без твоего благословенья...

XIII. I. MMXV.