Давид и Вирсавия 4

Дмитрий Бурменко
Очень сильно Давид хотел «закрыть» как-нибудь мягко историю с Вирсавией и Урией. Вирсавия, хоть и красива, но не слишком была нужна Давиду, и он желал вернуть ее законному мужу. Может быть, если бы Урия попросил денег или званий или наград у царя, то он бы с легкостью их получил. Но Урия другой человек – его нельзя купить! Он – вечный враг, причем враг на стороне которого, правда. 

Держа в руке бокал вина
Давид отпрянул от окна,
Пробормотав, отпив глоток:
«Я не пойму тебя дружок…
Кто ты? Наглец или дурак?»
Задумал что-то али как?
Ишь, псом разлёгся у ворот,
А в дом, к жене то, не идёт».
От раздражения Давид
Сквозь зубы, как змея шипит,
Мотаясь взад, вперёд: «Ну-ну,
Бросаешь вызов?! Мне… ца-р-ю-ю-ю!»
Но в руки всё ж себя берёт,
И утром Урию зовёт
Опять к себе и снова с ним,
Словно с гостем дорогим
Ведёт учтивую беседу:
«Скажи мне, друг мой, как соседу,
Со мною сидя за столом,
Что за причина, что в свой дом
Ты не вошёл, чтоб отдохнуть,
Преодолев, столь дальний путь?»
С улыбкой мягкою Давид
Зорко за Урией следит.
Он уши навострил вовсю,
А воин так сказал царю:
Как я могу с женою спать,
Есть, пить с нею, пировать,
Когда Израиль весь, Святой,
С врагом отправился на бой.            
Когда товарищи-бойцы
Питаются куском мацы,
Запив, студёною водою,
Ночуют в поле, под луною.
Да как могу я? Нет, не гоже,
Мне тешиться с женой на ложе!»
Учуяв, в тех словах упрёк,
Хищный, недобрый огонёк
В Давидовых глазах сверкнул,               
От гостя он не ускользнул.
И пламя, что внутри пылало,
Лицо Урии застлало,
Молчать уж не хватало мочи.
Блеснули, как агаты очи,
Пот покрыл чело росой,
И сдавлено хрипит герой:
«Твоей главой клянусь тебе,
Что не войду я в дом к жене!»
Давид молчал, ему нутро
Словно свинцом калённым жгло,
Но виду он не подавал,
Сжал губы и молчал… молчал.
Но слишком пауза длинна.
Царь вновь, отпив глоток вина,
Взглядом по Урии скользит:
«Выпей, друг мой!» - говорит.
И полный до краёв бокал
Храброму воину подал.
Урия взял бокал вина
И тотчас осушил до дна.
Затем ещё, ещё, ещё
Царь подавал ему вино,
И пил его герой взахлёб,
Пил так, как пьёт лишь только тот,
Чья жизнь распалась на куски,
Он пил от боли и тоски,
Не видя завтрашнего дня,
Не зная, жизнь ему ль нужна?