Под луной молчаливо и глухо
в этот час. На дороге пусто
и под звёздною сенью ухо
только шелест листвы да буйство
извивающихся деревьев
ловит, как астронавт сигналы.
Вдалеке фонари тускнеют,
уступая Светилу залы.
Вдалеке исчезают со статуй
отшлифованные улыбки.
Это их немая оплата.
Мрамор помнит людские ошибки -
на руинах могучих империй,
в тишине опустевшего храма.
Вечность мёрзнет, открывшая двери,
приглашая, как гостя-тирана,
захлебнувшись оставленной жизнью,
неузнавши, с кем утро встречаешь,
поседеть так, чтоб счастие было.
Расплатившись уходишь. Скучаешь.
Там, где Вечность, цена иная.
То не боги нисходят к людям,
не спешат насладится раем,
не страшатся, что завтра не будет.
Не оставят на простыне пятен,
аромата духов. Только омут,
лик божественный, мягкость кровати
и записку, чтоб сердце не тронуть.
Не стреляют рубли до зарплаты,
не подкуривают у прохожих.
Но и их, несчастливые карты,
вызывают в руках приступ дрожи.
Всё возможно, когда бы не Вечность.
Всё быстрее, когда тебе в спину
нестерпимо колотится Время,
и не можешь сказать херувиму
что истлели страницы и даты,
истираются записи, руки
так небрежно срывают с плеч латы
и бессильно дрожат от разлуки.
Нет начала у этой дороги.
Только август срываешь с обоев,
крутишь глобус, а на столе море
из желтеющих писем. Всё прозой.
Почтальон, у меня по другому,
даже осень в глазах изменилась.
Нет в ней сини и глубины броду.
Снова сказка, что словно приснилась.
01.09.2015