Я знал, что нам быть вместе не судьба,
Но всё-таки надеялся на чудо.
Свобода каждому с малых лет дана:
Не ограничь мою, и я не буду.
Но вопреки всему, условия стояли,
По большей части – со стороны тебя:
«Ты то не делай, это душу ранит,
А те и вовсе лишние слова».
Прости меня. Ошибся. Что ж поделать?
Не осуди меня. Судим собой давно.
Я знаю, не имею права на скупую милость,
Но не прогони, пожалуйста, прошу.
Мне душу люди иссекли ножами,
Мне больно сделать вздох, открыть глаза.
Не знаю, почему я им как прежде доверяю.
И доверял тебе, хоть ты предал.
Отчаяние, бессилие и горечь
Стоят за мной и шепчут тихо мне:
«Тебя предали. Не прощай. Не стоит.
Будь справедливым: ложь разоблачи».
А я бы рад, но моё сердце бьётся.
Ничто его не сможет заглушить.
Я знал, что не в спину твой кинжал вопьётся…
… но не ожидал, что в грудь ударишь ты.
И снова слёзы по лицу стекают:
Я не хочу терять друзей.
Простите, я устал.
Озвучь, судья, свой страх сильнейший самый.
Иль не нужны для этого слова?
Не будь же так жесток, помилуй друга,
С которым проводил счастливые деньки.
Иль ты не помнишь наши разговоры
О всём подряд среди глухих ночей?
Помилуй, я прошу, и на колени встану.
Позволь мне, как и прежде, быть с тобой.
Всё также искренне свободно улыбаться,
И серость будних дней отправить на покой.
Ты помнишь, сам хотел же к лучшему меняться,
Счастливым быть, без страха в сердце жить?
Я верю, что желание осталось,
Но стоит его вновь, пожалуй, пробудить.
Ты говоришь, что состарился изрядно,
Давно на свете очень уж живёшь.
Стареют люди лишь душой и сердцем,
А всё остальное, знаешь, просто чушь!
Пойми же правильно меня ты хоть однажды,
А если не поймёшь, пожалуйста, спроси.
И знаешь, причинял мне боль, увы, ты и не дважды,
Я сбился с счёта, но я всё простил.
Я знаю, как тебе сейчас непросто в мире этом:
Тиски на шее, да ядро к ноге.
Прости, что лезу не в своё я дело,
Но я же вижу тяжкий груз внутри.
Я резкий сильно, причиняю боль словами,
И редко слушаю я мнение других.
Задел тебя. Как думаешь, мне радостнее стало?
Ненависть к себе за краткий быстрый миг.
Люблю себя, но также ненавижу.
И чувства таковы ко всем тем людям, что вокруг.
А исключения? Прости, но не имею.
И ты не стал им, хотя, наверно, мог.
Я двойственен – скрывать не стану это.
И ты не скрой, что сам такой давно.
Грубим мы людям близким самым.
Зачем? Чтоб не дать увидеть слабину.
Я знаю, выбор твой, что делать иль не делать дальше.
Да, лезу. Не могу иначе, уж изволь.
И я прошу: не разбей на части мою душу,
Которую защитить ты всё-таки не смог.
А что же дальше? Не пойми превратно:
Хочу, как прежде, жить, не существовать.
Тебя оставить? Не могу. Забавно,
Что хоть и предал, но веру не распял.
Я – тот, кто любит безответно долго,
Снося обиды, горечи и боль.
Продолжишь ты любить меня, как друга?
Ты знай одно, что я не подведу.
И не жалей, прошу, о том, что было в прошлом:
О всех тех действиях, и муках, и словах.
Ты был так молод, что тебя судить непросто.
Осудишь сам? Но обещанье дал!
Ходи по кругу замкнутому дальше:
В неволе жизнь не моя – твоя.
А выход есть из ситуаций жутких самых,
Но коль не видишь – не твоя вина.
Пусть время пролетит и всё решится:
Увы, придётся снова выбирать,
Как жить, что делать и к чему стремиться.
Да, сложно. Но судьбу легко понять:
Все беды и несчастья только наши,
От нас зависят наши же пути,
Но есть и то, что неизменно, к счастью,
И это предстоит пройти тебе.
А я уж знаю, что к чему идёт тропою,
Как будут выглядеть последующие дни…
И я хочу сказать: «Я здесь. С тобою».
Прими меня, как друга, и прости.