Огонь чернил у берега траву,
стегал камыш ударами плетей,
казалось, до птенцов не доживут
три пары беззащитных лебедей.
Грозил у птиц гнездо спалить дотла, -
из гордой шеи вырывался крик
и страшно били воздух два крыла.
Один вожак молчал, - он ждал старик.
Проснулись, почернели облака.
Зажат в кольцо гримасами смертей,
просил старик защиту от врага,
чтоб не пылали гнёзда лебедей.
Его услышал дождь, он знал мудрец,
что справедливость всё ещё жива, -
дождь лил и лил и, наконец,
под ним легла горящая трава.
По озеру стелился дым ковром,
вожак взлетел сквозь черноту клубов,
по облаку чертя крыла пером:
“Хранят-Смиренье, Вера и Любовь”.