Я воздвигал его в черном поту руками,
Блеклыми,разрозненными грязью пыли,кирпичами.
Заколачивал гвозди то ли в крышу,то ли в гроб.
Не забывал вести полуночные мессы,
Чтоб хлебом и вином,сквозь дамские корсеты,
Пред сердцем заржавелым пробить тромб.
Но,чтоб больно крупные в трубе обломки
Не ворошить,неисправимостью оправдывал поломки.
На флейты водосточной вспоротом пузе,
Казалось,только Тузик,зенькой понимающей
Одной,чтобы не видеть фальши роем окружающей,
Мог сыграть ноктюрн капризной музе.
На нее не полагался я,но тайно уповал,
Что прозвучит в щели ушной "аврал!".
И зубило с молотком ,под иконами святых,
Что в бородах своих запутались,наверное,
Не менее меня,под пение молебное
Колонны пятой,в кровь уставших рядовых.
Оставлю,наконец закрыв входные двери.
Ведь в том ,что не вернусь калекою уверен.
Не то, чтоб буду до конца с ногами,
И голову до трещины дверной не расшибу.
Иль пальцы сохраню в осеннюю косьбу-
Я это все перешагну огромными шагами.
Но не тебя,поверь мне,не твою,
В причудливом губном изгибе, амальгаму
Из барометра моих набухших вен,
Сплетающих развилку перемен былых веретеном.
И вновь из них надев костюм, послом
Уйду к тебе ,как в первый раз смирен .