Вы знаете, как правильно есть бутерброд с маслом? Не знаете! Конечно, не знаете, а вот дети из Люсичкиной группы в детском саду знают. Первой это придумала маленькая чёрненькая девочка Маруся. Глазки у этой Маруси, как две вишенки: иссиня-чёрные, круглые и крупные. Конечно, они нисколько не красивее Люсичкиных глаз. Люсичка часто смотрела на себя в зеркало, сравнивала Марусины глазки и свои - холодно зеленоватые. А что? У Люсички очень даже красивые глазки! И косы у Маруси чёрные, толстые, раскинуты по плечам, и падают на спинку. Мама ей всегда заплетает в косы красный или оранжевый лоскуток. У Люсички коски светлые, тоже длинные, тоже спадают на спинку. Может быть, они не такие толстые, как у Маруси, зато в коски бабушка всегда вплетает настоящую атласную ленту, и завязывает на концах бантики. У Люсички есть несколько лент. Есть красные, голубые и бледно-бледно сиреневые. Их Люсичка любит больше всех.
Ну, и что все носятся в садике: Маруся, да Маруся! Подумаешь, чёрные глазки, чёрные коски… Зато, Люсичка уже умеет складывать буквы. Может прочитать на вывесках названия магазинов. И вот, ещё. Люсичка знает, как найти бабушку на работе. Она уже однажды встречала бабушку с работы. Сама, не боялась чужих улиц. Ведь Люсичка видела, откуда каждый день вечером приходит бабушка. Правда, бабушка потом ей сказала, что бы Люсичка так далеко от дома одна больше не ходила и не разрешила себя встречать.
В садике два раза в неделю детям дают масло. Вот вкуснятина! Масло размазано на куске белого хлеба тоненьким слоем. Воспитатели и няни всегда строго смотрят, что бы дети съедали эти бутерброды! Ха! Попробуй не съешь! Такую-то вкуснятину! Масло… Как бы Люсичке хотелось этого масла попробовать без хлеба. Но дома масла не бывает. Бабушка приносит только подсолнечное масло, а оно не намазывается на хлеб. Оно жидкое, и растекается.
Как-то за полдником, когда детям раздали бутерброды с маслом и морковный чай, Люсичка заметила, как Маруся ест. Как же странно она ела свой бутерброд. Девочка выпучила свои чёрные глаза, и, сжав зубы, крепко-крепко, так, что на щеках появились ямочки, мелко-мелко, не разжимая зубов, кусала хлеб. При этом зубы отодвигали масло к краю бутерброда. Люсичка, вытаращив свои зелёные глазищи, даже есть не могла. Она наблюдала за Марусей. Вот Марусины зубы сдвинули масло к самому краю бутерброда, и оно оказалось не намазано тонким слоем, а лежало такой слегка желтоватой кучкой. Маруся закрыла глаза и стала упоительно слизывать языком это масло. Видно было, что при этом она получает несказанное удовольствие.
Ого! Вт это да! Люсичка решила использовать Марусин способ съедания бутерброда. Такой вкуснятины она ещё никогда не ела. Когда масло, подвинутое зубами, сбилось в хорошую кучку, его легко можно слизать. От вкуснотищи внутри горла даже защекотало. Зелёные глаза Люсички сами закрылись от удовольствия. Даже голова закружилась!
- Что, Люсичка, понравилось масло? – спросила Маруся.
- Как же ты придумала, так есть бутерброд?
- Да это не я придумала, это мой братик придумал. Здорово, да?
- Вкуснотища! – подтвердила Люсичка.
Марусин братик тоже ходил в детский садик «Пчёлка». Он был всего на год младше Маруси. Вот это придумщик!
Вскоре вся Люсичкина группа ела бутерброды с маслом новым удивительным способом. А что? Так значительно вкуснее! И воспитательницы с нянечками не ругались, только улыбались и гладили ребятишек по голове.
Вечером, когда воспитательница отпустила Люсичку домой, и все девочки и мальчики тоже пошли по домам, Люсичке захотелось рассказать бабушке, как они теперь в садике едят бутерброды с маслом. Люсичка пошла не домой, а повернула в другую сторону. Она решила встретить бабушку с работы. Наверное, бабушка не будет ругаться, увидев внучку. Тем более что она первая узнает Люсичкину радость, как правильно есть бутерброды с маслом.
Люсичка помнила, что на работу к бабушке нужно было идти по улице с маленькими домиками за заборами. Вот эта улица: домики на ней все маленькие, аккуратненькие, с тремя, и даже четырьмя окошками. Не такие, как привыкла видеть Люсичка. Ведь там, где она жила, все дома были двухэтажными. Люсичка шла и рассматривала удивительные резные наличники на окнах, цветы в палисадниках. Все домики были как будто похожи друг на друга, но все были разные. Люсичка оглянулась назад. Сзади тоже такие домики, и впереди домики. Но Люсичка знала, что если она пойдёт назад, то выйдет в центр города, откуда рукой подать до её дома.
Люсичка шла и шла. Вот перед ней ещё одна улица с такими же домиками, только эта улица пересекает ту, по которой шла Люсичка. Люсичка постояла, подумала. Она знала, что к бабушке на работу в оранжерею нужно было идти по улице с маленькими домиками, а вот надо ли было поворачивать, Люсичка не помнила. Возле крайнего дома на повороте её облаяла огромная собака. Люсичка напугалась. Собака так прыгнула на забор, что девочке показалось, что она сейчас перепрыгнет, и разорвёт Люсичку. Вокруг никого не было. Только эта собака за забором. Люсичка побежала подальше от этого дома. Повернула она или побежала прямо, Люсичка, конечно, не помнила. Вся улица была безлюдной, и спросить, где находится бабушкина оранжерея, Люсичке было не у кого.
Так она всё шла и шла. У одного из домов она увидела огромный куст коринки1. Куст стоял за забором возле дома, а ветки со спелыми ягодами свисали прямо на улицу. Люсичка стала объедать ягоды. Как же было вкусно! Наверное, по вкусноте, пожалуй, масло бы уступило. Да! На первое место по вкусноте Люсичка бы поставила коринку, а вот на второе – масло.
Люсичка ела и ела чёрные ягоды. Вот уже все ветки, свисающие на дорогу, оказались объеденными. А вот там, над забором, выше, ягоды ещё крупнее, и чернее. Люсичка полезла на забор. Забор казался низким, а на деле оказался таким высоким. Люсичка села на него, свесив ноги с другой стороны, и продолжила объедание ягод. Вся её милая мордашка была чёрная от сока ягод. Руки тоже были все чёрные. Да и платье было уже спереди вымазано. Ягод висело очень много, но Люсичка уже их наелась. Да и бабушку нужно было бежать встречать.
Люсичка попробовала повернуться на заборе, но не смогла. У неё закружилась голова. Ей показалось, что сейчас она вместе с высоким забором полетит вниз. Она ещё раз попробовала повернуться на заборе, чтобы слезть с него, но платье зацепилось за ветку, и не пускало её ни туда, ни сюда.
Вот уже и ручки у Люсички устали держаться за забор, и ножкам стало больно сидеть на досках. Платье так обвило Люсичку, что ей невозможно было поменять положение. Люсичка сидела, и не знала, что ей делать. Вверху на коринке громко чирикали воробьи. Люсичка посматривала на них, повернув голову.
- А, ну-ка кыш! – крикнула она воробьям и погрозила кулачком.
Но воробьи как будто ещё веселее зачирикали. Солнце в этот вечерний час пригревало очень сильно, и Люсичке было жарко. Панамка на голове сбилась на бок. Не вынеся больше такого положения, Люсичка перекинула одну ногу через забор. И сейчас же: «Тр-рак!» - платье, оставило хороший клок на ветке. Зато сидеть на заборе оказалось значительно удобнее.
Сколько бедная Люсичка так просидела, не известно. Вскоре к дому подошла бабушка в белом платочке. Она увидел Люсичку на заборе, и хотела её отругать.
- Ах, ты разбойница! Куда залезла! А ну, слезай оттуда! Убъёшься! – крикнула она Люсичке.
- Я не могу слезть. У меня никак!
- Что никак? – не поняла бабушка.
- Не слезается! – грустно ответила Люсичка.
- Ну, и что? Ты теперь там будешь сидеть?
- Да. Я, наверное, теперь буду тут жить! Я хотела встретить бабушку с работы, но вот
забор меня не пускает, и коринка мне платье порвала. Вот, - показала рукой Люсичка на ветку с клоком платья.
- Ай-я-яй! Что же нам делать!? – покачала головой бабушка.
- Наверно, надо звать пожарных. Они меня снимут с забора, - печально сказала Люсичка.
- Ну, нет! Пожарных мы звать не будем. Сейчас с работы придёт мой дед, и мы тебя снимем. Как тебя зовут-то, озорница?
- Люсичка. Только вы не говорите моей бабушке, что я у вас на заборе сижу. А то она ругаться будет.
- Я - баба Тамара. С бабушкой живёшь? – поинтересовалась старушка.
- С бабушкой и мамой. Мама всё время на работе, - вздохнула Люсичка.
- Ремня тебе не хватает. Папка-то, небось, на фронте? – спросила добродушно баба Тамара.
- На фронте, - вздохнула грустно Люсичка.
- Ну, вот, папка – на фронте, а ты, значит, тут озорничаешь, по заборам лазишь?
- Я только коринки попробовать… Вкусная… Вкуснее масла, - мечтательно сказала Люсичка.
- Ишь, чего, вкуснее масла! Нет, не вкуснее масла. Подумаешь, коринка! Вон её сколько, ешь – не хочу, а вот масло… Нет нынче масла! А деткам масло-то ой как нужно! – грустно нараспев сказала бабушка, и покачал головой, смотря куда-то вдаль.
- Нам в садике масло дают!
- И то хорошо, что в садике хоть дают. Ешь его, Люсичка, ешь и расти! Большая расти, красивая, здоровая, как моя Аннушка. У неё тоже вот такие сорванцы!
Тут на улице появился дед. Вдвоём они кое-как сняли Люсичку с забора. Держа рукой подол, чтоб он не развевался, и не зиял дырой, Люсичка хотела бежать. Но тут она поняла, что не знает, в какую сторону ей направляться. Она стояла растерянная и смотрела своими зелёными глазками то на бабу, то на деда.
- А теперь чего? – спросила баба Тамара.
- Я не знаю куда идти. Мне надо туда, где садик.
- Ну, что, дед, проводим гостью?
- Пошли, не плутать же девчонке… Да, и прогуляемся с Люсичкой. Вон она, какая умница да красавица!
- А платье –то рваное, и всё в коринке, и руки чёрные, - посмотрела Люсичка на свои ручки и грустно вздохнула.
- Эка платье! Подумаешь, ручки… Всё вымоется, всё зашьётся. Это всё ерунда! Главное, чтоб человек был хорошим! – сказал серьёзно дед и взял Люсичку за ручку.
Он поднёс Люсичкину ручку к глазам, погладил её и сказал: «А ты, егоза, слушайся бабушку и маму, и жди папку с войны. Очень жди! Тогда он приедет!»
- Да я жду! Жду папку. Уже я и писать умею слово: «папа». И ему в письме написала даже.
- Вот и пиши, Люсичка, пиши…, - сказала баба и вытерла глаза кончиком платка.
Так они и шли втроём: Люсичка, держащая подол, дед, держащий Люсичку за свободную руку, и баба Тамара с другой стороны от Люсички. Шли они долго мимо похожих маленьких домиков, различающихся лишь резными наличниками, да палисадниками возле домиков, мимо кустов чёрной коринки (их оказывается, здесь было великое множество! И как их раньше Люсичка не заметила!), мимо лающей взахлёб злой собаки. Навстречу им шли люди. Они здоровались, и все улыбались чумазой Люсичке. Вот уже и садик Люсичкин появился за поворотом. Дед отпустил Люсичкину ручку.
- Ну, с Богом, детка! Давай, жди папку! – сказал дед, а баба Тамара опять вытерла глаза концами платка.
- До свидания! – помахала им Люсичка рукой и побежала вприпрыжку по знакомой дорожке к дому. Перебежав площадь, она оглянулась. Дедушка с бабушкой стояли на обочине дороги, и из-под рук, приставленных козырьком ко лбам, чтоб не мешало вечернее солнце, смотрели вслед Люсичке.
Люсичка прибежала домой! Бабушка на кухне гремела посудой. Девочка встала растерянная посреди прихожей. Ей не хотелось сердить бабушку. Бабушка сама вышла из кухни. Она была очень сердита. Увидев чумазую внучку, в разорванном платье, бабушка только руками всплеснула.
-Бабушка, милая, не ругайся! Платье зашьётся, а ручки и лицо вымоются! Главное, чтоб человек был хороший! Зато я умею правильно есть бутерброд с маслом! Я тебя сейчас научу!
- Ты где была?! Что с платьем? Почему ты такая чумазая? Ну, Люсичка, ну, проходимка! Ну, девчонка, ну, проходимка! - качала головой бабушка!
1 – так в Угличе называют куст и ягоды ирги