жена и муж, старуха и старик,
легли на простынь, нежно к ней приник:
губами ветхими к столетнему соску,
подушечкою пальца по виску
его скользнула, молодея вдруг
под волнами его стихийных рук,
как серебристый месяц – блеск зубов,
дыхание соткалось из стихов,
из строчки в строчку ритмика текла,
акацию с той стороны стекла
качало ветром; Солнца ли, Луны
плескались блики на щеках стены;
как воск оплавившийся, были их тела,
и капель пота жаркая смола
украсила их лики – жемчуга,
старуха сжала руку старика,
им снова было сорок на двоих,
и это длилось долгий вечный миг,
они смотрели молча в потолок,
двойной поэмы предпоследний слог,
сквозь воздух вязкий гаснущего дня
и холодеющие лепестки огня
они взошли, и вот он, тот порог:
шагни во тьму – там ожидает Бог;
жена и муж уснули, их несла
река прохладного текучего стекла:
ни дна, ни берега, лишь небо да река,
касалась пальцев пальцами рука;
они проснутся посреди реки –
уплывшие из жизни старики