22 апреля исполняется 82 года со дня рождения В. И. Ленина.
Ниже мы печатаем очерк Вас. Федорова "Начало пути",
в котором рассказывается о Казанском университете,
где учился и начинал свою революционную деятельность
молодой Владимир Ульянов.
НАЧАЛО ПУТИ
На берег Волги пришла группе выпускников ульяновской средней школы. Друзья пришли ив Новый венец, ив сговариваясь. Знали, что с этого береге, с края горы, молодой Ленин любил смотреть не Волгу, не Заволжье, едва видимое в вечерней мгле.
Юноши окончили школу. Им предстояли новые пути — в институты, в университеты... и теперь им трудно было расставаться с этим высоким берегом, с Ульяновском, со школой, друг с другом...
в группе товарищей стоял низкорослый крепыш в чёрной гимнастерке, подпоясанной узким ремешком. Он смотрел на реку, чуть-чуть наклонив голову. Рядом с ним стоял высокий юноша.
— А что, ребята, не поехать ли нам всем в Казань, туда — в юридический? Ты как, Вадим? — обратился высокий к крепышу. Тот снизу вверх посмотрел не товарища, и на его скуластом и узкоглазом лице появилась простая и доверчивая улыбка.
— Давно я, ребята, мечтаю о Казани... Только почему всем? Почему в юридический?! Я решил идти на физико-математический...
— В Казанский?
— В Казанский!..
Сразу все заторопились высказать свои желания. Один хотел стать геологом, другой — физиком, третий решил заняться изучением гидротехники. Каждого волновала невысказанная мысль, что, может быть, вот здесь и Владимир Ильич принял решение ехать в Казанский университет.
Вечерние сумерки, опускаясь на Волгу, скрадывали дальний берег. Казалось, что впереди расстилалось море. Играя огнями, из темноты выплыл буксирный пароход с длинным хвостом барж. Пароход, наверно, спешил на великую стройку. Поровнявшись с набережной, он загудел глухо и призывно, словно выговаривал: «Ре-бя-я-та-а... торо-пи-и-те-е-сь!»
Вадим возвращался домой с другом Виталием Филипповыми Вадим чувствовал, что друг хочет что-то сказать. Остановились около сквера, где следовало разойтись.
— Ты, Вадим, правильно решил, — начал Виталий, волнуясь, — что больше любишь, тому и надо учиться. Мне вот в Казань ехать не придется... Поеду на Урал, в горный...
Через несколько дней Вадим Баскин был уже в Казани. Когда он подошёл к длинному приземистому зданию университета, то невольно остановился перед массивными колоннами высокого портала. Он не мог так вот, сходу открыть эту широкую дверь. Когда-то в эту дверь входил гениальный юноша из Симбирска.
В коридорах стоял веселый шум: смеялись, спорили.
Университетские лаборатории и музеи открывали перед юношами и девушками все сокровища, собранные за полтора века многими поколениями русских учёных.
Вадим с давних пор любил физику, но когда увидел богатейшие экспонаты зоологического музея, то невольно подумал: почему бы ему не стать зоологом?
Соблазнял и музей геологии. В нём были представлены горные хрустали, руды ценных металлов, драгоценные камни, уральские малахиты, образцы нефти и многое из того, чем богата природа нашей великой Родины.
Когда Вадим очутился в просторных залах физической лаборатории, он был ошеломлён множеством приборов, их разнообразием.
Комната-музей в. И. Ленина — гордость университета, в ней собраны ленинские документы, относящиеся к его жизни в Симбирске и Казани. На столах и полках разложены любимые книги Владимира Ильича, на стенах фотографии семьи Ульяновых, портреты братьев и сестёр. Здесь же Вадим увидел снимок своей школы. Белокурый паренёк, стоявший недалеко от Вадима и глядевший на снимок, сказал своему товарищу:
— Был я там... Завидовал тем, кто там учится! Такую школу надо обязательно кончать с золотой медалью...
Вадиму очень хотелось рассказать этим ребятам о своей школе, о том, что лучшая группа учится в классе, где учился Ильич, что экзамены они сдавали в зале, где сдавал их молодой Ленин. Но Вадим промолчал: пришлось бы говорить и о своей золотой медали.
Вадим с волнением читал документы о деятельности Ленина-студента.
Семнадцатилетний Ленин был одним из активных руководителей подготовки и проведения знаменитой студенческой сходки. Инспектор Потапов в своих доносах писал: «Ульянов Владимир... ещё за два дня до сходки, подал повод подозревать его в подготовлении чего-то нехорошего...»
Непосредственным поводом к революционному выступлению казанских студентов послужил антидемократический устав, введённый в русских университетах, а также антинародный циркуляр «о кухаркиных детях». Демонстрация студентов вылилась в резкий протест против царского гнёта и насилия.
Сходка произошла 4 декабря в актовом зале. Здесь Владимир Ильич произнёс свою первую революционную речь. Уходя со сходки, 99 студентов бросили на кафедру свои студенческие билеты. Там был и билет NS 197, принадлежааший студенту Владимиру Ульянову.
В ночь на 5 декабря Владимир Ильич был арестован. Перед арестом Ленин написал заявление на имя ректора об уходе:
«Не признавая возможным продолжать моё образование при настоящих условиях университетской жизни, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство сделать надлежащее распоряжение об изъятии меня из числа студентов Императорского Казанского университета.
Студент 1-го семестра юридического факультета Владимир Ульянов.
Казань 5 декабря 1887 года».
Этот документ произвёл на Вадима Баскина огромное впечатление. Он представил себе: ночь, Владимир Ильич, пишущий заявление, стук, жандармы... Молодой Ленин, жаждавший знаний, отказывался черпать их из отравленного источника.
Около столика отзывов была очередь. Вадим прочёл запись, сделанную тем белокурым пареньком, который завидовал ульяновцам:
«В стенах, где учился Ленин, учиться плохо нельзя».
И не раздумывая, он под фамилией автора этих строк поставил свою подпись.
При первом знакомстве Вадим не видел и десятой доли того, чем славен университет. Тогда ему не удалось побывать в лабораториях научно-исследовательских институтов, в астрономической обсерватории и на биологической станции. Только потом мог он по достоинству оценить и научную библиотеку, имеющую более чем двухмиллионный фонд на всех языках мира.
Наступили горячие дни учёбы. После лекций Вадим шёл в библиотеку и допоздна просиживал за книгами.
Общеуниверситетские итоги подводили в актовом зале. Все вечера и собрания проводятся там, где на студенческой сходке выступал Ильич. Вадим сидел в переполненном зале, слушал доклад ректора. В кармане Вадима была зачетная книжка, в которой по всем предметам стояло «отлично». Не приходилось краснеть и за товарищей. Более чем 90 процентов учащихся получили высокие отметки. Отмечая успехи первых курсов, ректор сказал:
— Это ещё не тронутые резервы для наших научных кружков, лекторских групп и шефских бригад. Некоторое время мы даже сдерживали порывы первокурсников, а теперь говорим: вперёд, товарищи!
Вскоре после этого многим отличникам первых курсов, в том числе и Вадиму Баскину, комитет комсомола предложил войти в лекторскую группу, чтобы читать лекции на фабриках и заводах города. Дипломники передали новичкам не только темы, но и тексты своих прежних лекций в расчёте, что это облегчит их труд. Но в жизни страны произошли такие разительные изменения, что все лекции пришлось разрабатывать заново. Сначала Вадим жалел, что никто не передал ему работы о Менделееве, но после случая, который произошёл в комитете комсомола, даже обрадовался, что этого не случилось.
Обсуждали лекцию Клеры А Шараповой о великой стройке коммунизма — Куйбышевской ГЭС. Лекция перешла к Кларе от дипломника-климатолога. Со знанием дела в ней рассказывалось об огромных перспективах строительства, о том, какие изменения произойдут в Поволжье, о том, каков благотворное влияние окажет Куйбышевское море на засушливые районы Татарии, о частых туманах, которые будут стелиться над Волгой. Автор лекции указывал, что последнее обстоятельство вызовет трудности в работе водного транспорта, и предусмотрительно советовал думать об этом теперь же.
Всё было хорошо. Эта часть лекции нравилась всем, а самой Кларе Ашараповой как будущему климатологу больше всех, поэтому она и оставила её почти без изменений. Она рассказывала, и её темные глаза блестели: «Сейчас на стройке идут геологические поиски местных стройматериалов». После этой фразы поднялся с места комсорг группы пятого курса Юрий Анучин. Он деликатно спросил:
— Это когда «сейчас»?..
Девушка замялась.
— Такая фраза перечеркивает всю нашу работу... Поисками стройматериалов мы, геологи, занимались ещё в прошлом году. А нынче там вовсю идут разработки!.. Мы с Анатолием Агафоновым дипломы делаем на этом материале. Вот!.. Вашу лекцию в этой части надо доделывать, обогатить новыми данными.
— А вы мне расскажете? — спросила Клара.
— Конечно, расскажу... Приходите на геологический...
Юрий делал свою работу с увлечением. В известняковых породах, взятых в районе Самарской луки, обнаруживаются остатки мельчайших ископаемых животных, по которым определяется возраст этих пород. Если в Яблоновом овраге на стройку не хватит материала, то можно будет обратиться в соседний район и взять материал такого же возраста; технические данные на этот материал даст его дипломная работа.
Замечания студентов, особенно старшекурсников, говорили об их широких связях с производством, о глубоком интересе к народнохозяйственным проблемам края. Когда возникал какой-нибудь неясный вопрос, обязательно отзывался человек, который, подобно Юрию, знал, как помочь делу.
Большой разговор вызвала лекция по истории Казани. Все удивились, что лектор остановился только на прошлом и настоящем. Не выдержал и Вадим:
— А будущее где? — спросил он.
— А где Казанское море? — поддержали Вадима другие.
Сейчас город отстоит от Волги на несколько километров. А после пуска Куйбышевской ГЭС волжские воды подойдут вплотную к городу, под самые стены древнего кремля, и образуют широкую бухту Казанского моря с портом вблизи нынешнего вокзала. Там возникнет мощный транзитный пункт Волжско-Камской речной магистрали.
Ещё красивее станет Казань. Кто посмотрит на нее с моря, увидит высокий берег, идущий двумя террасами вверх, и на каждой террасе стройную белизну новых зданий, как бы тонкою кистью вписанных в синее небо... Кто остановится у ворот кремля, лицом к городу, направо увидит широкую бухту с кораблями, приплывшими из пяти морей, налево зеркальную гладь Казанки, которая на шестьдесят километров станет судоходной. И здесь, между городом и Заречьем, будут величаво проплывать белые пароходы, сновать юркие катера. И город, отражаясь в воде, будет выше и выше подниматься на высокие холмы...
Так общими усилиями лекторской группы была создана картина будущей Казани. Вадим всегда считал, что ульяновский Новый венец по красоте не имеет себе равных. Картина, созданная коллективно на этой лекции, была ещё лучше.
В ходе обсуждений у Вадима менялся взгляд и на свою лекцию. Он размышлял: «Не говорю ли я о Менделееве, как об учёном прошлого? Ведь гениальный учёный всегда с будущим».
...В белом тумане обозначалась высокая башня казанского кремля. Красные троллейбусы исчезали в глубине улиц, как потухающие огни. Вадим возвращался домой. Он шёл берегом будущего Казанского моря и думал о письме друга, присланном с Урала. Виталий Филиппов писал о своём институте, о товарищах, о предстоящей практике. Друг сообщал, что и в учёбе и в общественной работе высоко держит честь воспитанника ульяновской школы. Письмо Вадим получил утром и ответить ещё не успел. Окинув взглядом снежную даль, из которой должно придти Казанское море, Вадим заспешил домой.
Откуда-то издалека, пробивая густоту падающего снега, до Вадима донёсся прерывистый звук заводского гудка. И снова ему послышалось, что гудок выговаривал фразу: «Ре-бя-я-та-а... торо-пи-и-те-е-сь!..»
ВАСИЛИЙ ФЁДОРОВ
*
Журнал "Огонёк. - 1952. - №17. - 3-4.