Строчил, истезал буйную,
отдирая пиявками
вцепившиеся сентенции.
Как хотелось бы спеть аллилуйную,
ликуя вскинуть
вверх бумаженции,
потной правдою
и прилежанием окрапленные,
и покончить навсегда со стихами,
Но уголочки души потаенные
(осажденные гигантскими пауками)
заклинают чернильному венику
вымести их болячки, а
бумажному совку, его подельнику,
марающие прутьев пачки
в себя собрать предстоит,
не подавая нотки возмущения.
Без передышки
сих пьянящих флюид
(в угоду изощренному самоутверждению)
требует стакан воображения.
А еще,
русский язык - подстать горе.
Ее головокружащий
междометиями серпантин
мчащихся забугорных карет
знаками пунктуации предупредил
от посягательства с обрыва
лингвистам на дознание.
И любая наука плешива,
если ветра обдувание
языковые железы
не наделяет дыханием.
А поэт - тот же гистрион.
Жонглируя мандаринами слов,
умаслить аудитории Пантеон
должен,
рифмованных преподнося даров.
Он, расширяя сознания глубины,
поднимает груз
со дна изнывающей.
Грыжей ностальгии томимый
опорожняет нектар согревающий.
Командует
памяти мякоть "пора, ищи!"
А я устоять не мог
никогда перед гениальностью,
что в наряды афоризмов
и метафор одевалась,
и пусть кажется ирреальностью,
но я сорву покровы,
как и мечталось,
Ощупав её
прелести стана хоть малость.