Я правильно сделала, что как-то ночью однажды
Рукою трясущейся и с головою горячей
Свои дневники лет за восемь, где мысли и жажды,
Порвала на мелкие части, со смехом и плачем.
Жизнь так не порвешь, но с годами приходит забвенье.
Углы исчезают, и тон постепенно светлеет.
Мы старше, и прошлое сердцу - одно умиленье,
Все к лучшему, то и другое, никто не жалеет.
Стирается боль, остается взросленье и опыт,
Что нас не убило, то сделало крепче, сильнее.
И кажется, много пустого, бессмысленных хлопот
Да самовнушенья, что было острее, больнее.
Страницы исписаны фактами, именно так, как и было,
Но порваны полностью, все до клочка - на помойку.
Вот только ту повесть оставила, не удалила,
Убрав в долгий ящик с оценкой "сгодится на тройку".
Писала "технически", но до кошмарного честно.
А память все сгладила до одного лишь сюжета
Про Псковщину, школу, семью - в полусказке уместно.
Туда заглянула за текстом о проводах лета.
Нашла свою жизнь, без прикрас, без чрезмерного мрака.
Прочла, в тот же миг сердце сжалось, и темень в глазах,
Забыв, как дышать, оседаю подкошеннно на пол,
Повторно внутри пережив тот фатальный крах.
Мне больно настолько, что это не выразить словом,
Отчаянный крик поглощает времен пустота.
Одно не пойму: если мне в двадцать семь больно снова,
То как это все прожила, не погибнув, я та?
С позиции возраста все, что случилось - ужасно.
И этому нет срока давности, нет оправданья,
Та я росла раненой, с болью в груди ежечасной,
В сплошном сигаретном дыму укрывая страданья.
Как справилась, как не погибла от всей этой боли?
Ответ очень горький: другого я та и не знала.
Не знала, не ведала, что есть другая доля,
Лишь шла, спотыкаясь, всегда начиная сначала.
Карина, моя ты несчастная сильная девочка,
Хочу прошептать ей сквозь толщу мной прожитых лет.
Но нет, бог со мной! Ведь та я далека от припевочки,
Едва ли ей нужен мой сентиментальный привет.
Она, как никто, осудила б за то, что размякла.
За весь лишний вес, за ранимость, какую не скрыть.
Она ведь боец, а не рыхлая старая тряпка,
Ей не привыкать вечно против течения плыть.
Она привела меня в точку комфорта, успеха,
Где можно броню снять и искренней быть не бояться,
Где шрамы на сердце, неверие нам не помеха,
Где можно свободно дышать, говорить и смеяться.
Я правильно сделала той беспокойной ночью,
Что все порвала на клочки, от себя отринув.
Да, было - не деть никуда, не стереть ни строчки.
Но помнить дословно - увольте, так можно сгинуть.
Вполне мне достаточно, что сохранилась та повесть.
Посылом, сюжетом мой дух, как ни странно, доволен.
Всё так, как должно, и безмерно чиста моя совесть,
И счастья бы не было, если б не знала о боли.
2015 г.