В двух десятках верст от Москвы,
Неумело держа лопаты,
Горожанки копали рвы,
Опасаясь сброса десанта.
Слух прошел: за дальней горой
Утром видели парашюты.
А пока лишь листовок рой.
Сбросил «юнкерс»,
Смеясь, как будто.
Он крестами людей дразнил,
На гашетку давя для виду.
И казалось, не хватит сил
От фашиста терпеть обиду.
Но единственный часовой,
На плече пригревший винтовку,
Неожиданно принял бой,
Передернув затвором ловко.
Против силы, что сделать смог,
До ломОты в скулах прицелясь,
Лет семнадцати паренек –
Краснопресненский ополченец?
Метко в тире он попадал,
Лишь вчера забритый в солдаты,
Да еще старшина стращал
Про боекомплекта утраты.
Ан, не лег,
И не дрогнул он,
Фабзайчонок, слесарь от Бога,
Чтоб работы тульской патрон
В цель послать,
Помедлив немного.
И осел на ремнях пилот,
Ощущая, как ветер встречный,
Сквозь пробоину щеки рвет
И чугунными ставшие плечи.
Взрыв рванул среди тишины,
Что теперь показалась мирной,
Рву добавивший глубины,
Прикоптив его сажей жирной.
Так качал народ пацана!
А он думал,
Взлетая к солнцу,
«Всыплет вечером старшина
Или, все-таки,
Обойдется?»