Испытывал я зависть белую к тем людям,
(Надеюсь не попасть к читательским я судьям)
Которые весь век свой жили, будто не старея,
И флаг здоровья развевался гордо их на рее.
Так что работали, мир познавали, радовались жизни,
До дней последних не обузой были-то для ближних,
И круг общения их с днями не сужался,
И старость не сбивала их с намеченного галса.
А я после семидесяти здоровьем сильно подкачал,
Вкусил, видать, я сок твой ядовитый, «друг» анчар,
Болезни вдруг напали дружным строем,
Кричат: «Мы разрушаем, мы не строим».
Стал я всем не нужен сразу и неинтересен,
И мир, доколе столь широкий, стал враз тесен,
Не жду я с нетерпением теперь ни лет, ни весен,
Сначала в панику упал – сознаюсь, грешен,
Ведь, в существование из жизни был унесен –
Слова, вы знаете, не выбросить из песен.
Другие возражают: много стало времени на пенсии,
И многие ещё в её желанность выдвигают версии,
Я же любил и жил, буквально говоря, работой,
Хотя, бывало, жертвовать ей приходилось и субботой,
Так что уход с неё был для меня трагичной нотой.
И чтобы не скатиться в лень, безделье, пессимизм,
И меньше в жизни потускневшей получать различных клизм,
Необходимо срочно стёкла поменять у жизни призм:
Контакты, что ещё остались, беречь нужно, как зеницу ока,
Дела, хоть небольшие, делать, не срывая срока,
Открыть в себе дотоле спящие способности,
Не ожидая помощи какого-то пророка,
Трудиться в меру, не завися от погодности.
Вот так, к примеру, начал я стихи писать –
На мысли, чувства рифмой ставлю я печать,
Но, правда, в них не получил сертификата профпригодности.