По белой-белой глади канвой
Мне Кто-то путь наладил – Живой….
И, провожая в странный сей путь,
Вздохнул: Тебе пора… Как-нибудь…
А я смеялась: как-нибудь? мне?
Да вам всем не приснится во сне,
Какие лягут россыпи дней
На белой-белой глади моей!
Какие зацветут письмена,
Какие возрастут семена!
Вам полотно моё принесёт
И травы, и цветы, и всё-всё!
И тронулась я в долгий вояж…
Но разорвались в клочья края,
И сбилась я с канвы в том пути,
И не могла дорогу найти
Ни прямо, ни вперёд, ни назад…
А стёртая канва – по глазам
Больнее бьёт, чем хлёсткий удар,
Как горек ты, утраченный дар!
Но что-то непонятное вдруг
Строкою заструилось из рук,
Натруженных холодной иглой,
Отчаянно сражаясь со мглой –
Причудливый какой-то узор…
Не скажешь, чтобы радовал взор
Изысканностью красок и тем,
Но исцелял от ран, между тем.
Подумала: исчезла канва,
Но если я зачем-то жива,
То гладь свою украшу тесьмой –
Хоть с чем-то возвращаться домой
Придётся, - пусть не слишком пригож,
Но всё же, он на что-то похож –
Рисунок моей странной судьбы…
На что – не знаю, лишь бы он был!
Тесьма покроет ровно края...
А полотно сурово – как я,
Морщинит по краям – гладь не гладь,
И стала серой белая гладь…
Но вьётся золочёно тесьма.
А дочери учёны весьма –
Магистры всех наук – им дано…
А мне бы внучка, внук… Всё равно!
Пусть вьётся золочёно тесьма,
Пусть своего дождётся письма
Тот, кто беззвёздно канул в снегу…
Попробую помочь – чем смогу.
И дальше, дальше вейся, тесьма!
Монетки подберёт нумизмат,
Оставшиеся сдачей в горсти…
А если что не так, Ты прости.