Он посмотрел назад в зеркало заднего вида, но увидел лишь смутный силуэт за лобовым стеклом темно-синего "Сааба", не без грусти улыбнулся в пространство - мы все же еще чего-то стоим, если такие девочки выбирают в качестве равноправных партнеров, не заикаясь о деньгах...
Рано умирать.
Любой военный человек со стажем согласится, если под одной крышей оказались требующие ласки женщина и оружие, предпочтение нужно отдать отнюдь не женщине. Учитывая, что от состояния оружия зависит еще и жизнь этой самой женщины.
Потом был долгий и сложный путь на поверхность со множеством пересадок будто в метро. Особенно запомнился гидр-лифт: плот загоняется в колодец, перекрывается огромным воротом шлюз, и напирающая вода поднимает плот на поверхность. Пассажиры высаживаются, открывается шлюз, плот уходит на нижние уровни, после чего колодец заполняется водой, и вряд ли кто догадается о его назначении, как впрочем думается, и все остальные входы в подземный город.
На поверхности полыхал невиданными и неслыханными красками закат. Эта потрясающая красота заполняла все до краев, не оставляя малейшего места для чего-либо другого. Ощущение того, что собственное тело тоже светится, отвечая взаимностью заходящему солнцу. Мыслей и даже чувств или ощущений не было никаких кроме восторга от этого слияния - "солнечный оргазм". "Закатный экстаз". Ну конечно, очень даже похоже, вот оно: пик наслаждения взрыв, апогей, извержение и постепенное затухание до полного опустошения, до истовой черной пустоты.
И правда, буйство красок очень скоро поблекло, перетекая в постельные, но не теряя своей красоты. Горячие тона перешли в теплые, а затем и вовсе остыли. Сначала яркие синие, глубокие синие, потом фиолетовые с обозначившимися черными пиками горных вершин - черный. В считанные минуты все стало черным будто выключили свет, настолько черным, что не видно даже человека на расстоянии шага как после фотовспышки или свет-шумовой гранаты.
- Я и сам каждый раз в прострации от этого зрелища, хоть родился здесь и вырос, - послышался голос нашего провожатого как будто из ушедшего заката, минуя черную пустоту.
- "Лель", как все таки точно у меня получается окрестить прозвищем человека, прямо "божий дар". Мы где-то на гребне ущелья и довольно высоко. Чувствовалась разреженность воздуха и подступающий колючий холод. Пахло снегом и не простым привычным, зимним, вечным, для которого не существует времени.
- Седина древности, - вынырнул Лель. - Вы правильно подумали. Мы на высоте 3500 метров, совсем рядом с ледником, а выше нас еще почти 7000 метров и пару десятков таких ущелий и перевалов.
Опять он прочитал или услышал мысли, хотя да, конечно предупреждали же... Как наверно им тяжело живется, ни тебе соврать чего-нибудь там, ни даже просто присочинить слегонца, никакого тебе творчества, а о шпионстве вообще сразу забыть нужно. Скукота. Правда Лель? Все, кроме последней фразу было мысленно.
- Да нет, не скучно, просто по-другому, иначе чем у вас. Поэтому этот уклад вам и не понятен. Да к тому же у нас есть возможность закрываться от всех, переваривать сначала свои мысли, формировать речь, ну а затем высказывать, открывать. Однако применяем мы это крайне редко, когда есть сомнения в собеседниках, то есть нет доверия или на каких-либо официальных мероприятиях, на государственной службе...
- Вы что и в делах страны участвуете?
- И не только этой. В правительствах семидесяти стран мира есть наши представители. Совсем не обязательно, что занимают высокие посты, чаще наоборот, а этого и не требуется. Они попросту проводники от Знания к разрешению, от собрания к правителям и т.д.
- Значит то, что я видел в глубине и есть собрание?
- Совершенно точно. Правители могут только думать, что они решают. На самом деле, все, как в вашей поговорке: "Человек предполагает, а Бог располагает".
- Ну вот, а говорил "не скучно". Да, если заранее все известно и скрупулезно расписано, к чему такая жизнь, зачем суетиться, чего-то там делать?
- В том то и дело, что заранее ничего и никому из землян не известно, разве что Создателю. А расписано почти наверняка. Но!... Не для всех, и не всегда дается такая информация. Вот для этого и существуют "проводники и собрания". В собрании определенное число представителей, даты, время, обстоятельства, зодиакальные соответствия, все точно рассчитано. Трудно так сразу объяснить непосвященному, но тебе можно, потому что природой дано. Это как в "кабале математическая магия". Однако даже когда собранию становится заранее известно о надвигающейся катастрофе, и эта информация передается правителям. Слушают? Да, слушают и чаще всего поступают по-своему, ведь они считают себя по положению не ниже Бога, а некоторые выше. Отсюда - катастрофы, воины, ненависть...
- Так если все по расписанию небес, почему бы тогда не поставить правильных правителей?
- Сам же сказал, будет скукота. Нет, человечество все таки имеет выбор и дОлжно его сделать. Потому существуют учения, и есть избранные земляне, посвященные, готовые принять Знание, нести его не теряя чувство ответственности. Вы скоро вернетесь к нам, я это заранее знаю. Будет еще множество бесед с вопросами и ответами. Затем ты уйдешь, у тебя своя дорога, свое особое предназначение. Но один близкий тебе человек уже на пути к нам, хоть пока и сам об этом не подозревает. Пусть тебя это известие не сильно печалит, можно сказать, что ты сам к этому приложил руку, вернее частичку, дарованного тебе Знания...
Все это время мы шли как слепые цепочкой за поводырем. Слева скала стеной с приделанной веревкой на штырях, справа чувствовалась жуткая бездна. Вот интересно было бы прослушать Баськины рассуждения. Мелькнула подленькая мыслишка. Молчит ведь как рыба об лед, партизанка всю дорогу. А стоит встретиться с ней взглядом, краснеет и опускает глазки долу, красна-девица во плоти. Еще влюбится, ети ее ети!...
- Уже...
- Что?... С какого перепугу?
- Уже влюбилась по уши, и это не сегодня. Тут ты не властен решать, не твоя воля. Насчет красной девицы ты точно угадал и как тебе это удается... Воистину - Божий дар. Цени это и не разбазаривай. Меня кстати Лелем назвал очень точно. В переводе с белуджски* мое имя - сын Солнца.
- Мы так открыто говорим, а Бася и ухом не ведет.
- Вот видишь, ты даже не заметил, что беседуешь не вслух, а мысленно. Большинству это дается тяжким и долгим трудом, многолетним учением, а ты враз ухватил. Это и есть Дар. Ну вот мы и пришли, - сказал Лель. - Располагайтесь, оставлю вам свет, вы все же непривычны ориентироваться в темноте. - Он сложил ладони лодочкой и между ними загорелся слабенький свет, которого однако хватило, чтобы обозначить окружающую обстановку.
Взору открылась достаточно глубокая полу пещера со значительным углублением в чреве горы с одной стороны и резким выступом скалы с другой. В глубине пещеры слышалось журчание воды. По обеим сторонам углубления были сделаны добротные ложа, выстланные шкурами. Посреди этого помещения находился деревянный прочный стол и лавки. В дальнем углублении пещеры была установлена деревянная панель, довольно ажурно вырезанная из какого-то декоративного дерева. Воздух был наполнен запахом сандала. Это что-то наподобие ширмы, которая похоже отделяет бытовую часть от спальной. За ширмой проглядывали два темных входа. "Ну прямо гостиничный номер!" - подумал Черкес.
- А это у нас и есть гостевые апартаменты. Вы здесь найдете все, не хуже чем в какой-нибудь гостинице в Европе. А уж об экзотике и говорить нечего. Я вас покидаю, - сказал Лель вслух. - Не пытайтесь самостоятельно найти дорогу назад. А если что-нибудь произойдет непредвиденное, что практически исключено, мы будем знать раньше вас. Спокойной ночи не желаю, так как у тебя с Басей ее сегодня не предвидится...
У Черкеса глаза округлились и полезли на лоб. Бася ведь стояла рядом, но была абсолютно спокойна. "А - опять эта телепатия," - успокоился он. Юноша лучезарно улыбнулся и даже казалось лукаво подмигнул и тут же растворился в темноте словно это был нереальный персонаж, а какой-то дух. Мы прошли и автоматически бросили свои тела на лежанки со шкурами. Спать хотелось неимоверно... Сказывались эмоциональные и физические перегрузки в течение двух предшествующих суток на пределе человеческих возможностей. А сейчас, казалось, что все немалые силы и возможности иссякли до последней капли и даже воздух выпущен из тела, будто сдулся воздушный шарик и вдыхать его обратно было лень. Черкес будто провалился в ту самую черную бездну, которая находилась на краю этих апартаментов. Падая, услышал, как сквозь вату: "Товарищ капитан, товарищ капитан, Саша, там есть ванная с проточной теплой водой", - и все выключилось.
"А ведь придется и с ней как-то решать, черт бы побрал ее вместе с моей работой," - со скрипом открываемой двери из глубокого сна просочилась трагическая мысль. Он понял вдруг и с немалым запозданием осознал всю гадостную необратимость своего положения, увидев матово отблескивающий предмет в ее руке, который смутно, но упрямо напоминал ему его собственный револьвер "Python 357". Время кажется остановилось, а они оказались в нем медленно заливаемыми еще не застывшей смолой, словно насекомые в момент соития доисторического янтаря. Басина рука с пистолетом поднималась ужасно медленно будто преодолевая сопротивление смолы или того же невыносимо замедлившегося времени. Глаза его ощутимо округлили и явно собирались вылезти из орбит, челюсть отвисла до груди. Из горла что-то вырвалось нечленораздельное и хрипло булькающее, и тут же напоролось на тихое, но властное тс-сс-сс...
Вот вам батенька, и Бася! Да и Васенька, ссучий потрох... Да она же собирается меня поиметь, совершенно не спросясь, насильно то есть. А что же я? Супермен, тоже мне, сделала как зеленого мальца. И все таки, а что же я? - Снова свербило в мозгу. - А что? Я и не против пожалуй, если уж вот так карта легла. Это были слабые попытки оправдаться перед самим собой. Попробуй тут откажись, когда в глаз заглядывает зрачок той самой "бабы с косой", да и его мужское достоинство тоже неумолимо поднималось синхронно с дулом пистолета. Свободной рукой Баська расстегнула ремень и пуговицу на брюках, рывком содрала штаны до колен и тут же ухватила ею раскаленный уже к тому времени... Черкес медленно разевал рот, силясь "якобы" хоть что-нибудь сказать, но послышался то ли стон, то ли оханье... Затем и эти звуки исчезли для него, а ощущения остались разве что на самом кончике его природного пистолета. Время ускоряло свое движение и вскоре опять рванулось вперед галопом скаковой лошади. Револьвер, как впрочем и вся ее одежда, валялись безобразно по всей пещере. Да и на нем вряд ли оставалась хоть какая-то вещь, прикрывающая стыд. Старею! К чему эти мысли сейчас, да и откуда они взялись при такой бешеной скачке. Еще пару секунд и рев дикой разъяренной кошки пронзил пространство всего ущелья, торжественно заявив о Баськиной победе... Эхо многократно отразившееся от стен каньона, возвращалось фантастическими голосами как бы говоря что вы здесь не одни, поздравляя и успокаивая, торжествуя и свидетельствуя или комментируя произошедшее. Словно в театре мы на сцене, а там много зрителей. Мы освещены, они не видимы и в момент, когда действие завершено, но никто еще пока не аплодирует. Звуки, не то восторга и одобрения, не то осуждения, перекликаясь, достигали "сцены" пока не перешли в шепот и не затихли совсем. И вправду шепот: "Прости меня, капитан, прости..."
Она лежала сверху как тогда, прикрывая его собою. Сдулись мышцы бойца Васи. Под руками было нежное тело Баси. Она лежала, абсолютно не переживая о том, что голая, о том, что "враг не дремлет" и была прекрасна... это ее "прости" казалось ненужным, наигранным что-ли. Простить? Да разве за такое прощают? Нет, нет и еще раз нет. Такое не прощают! А запоминают на всю оставшуюся жизнь. Такое будет всплывать из глубин памяти в самые неожиданные моменты, не к месту и не ко времени, впрочем как оно и случилось сейчас, собственно говоря. Нужно было что-то говорить, но говорить совсем не хотелось, да и что сказать... Прощаю - фу какая пошлость... Он был уверен, Бася и не ждет ответа. Лежала и млела от удовольствия, а это "прости" как будто подтверждение ее искреннего юношеского чувства... Любовь? Да, наверное, именно в данный момент и в этом самом месте. Разве нужно за это прощать? Глупость какая. А последствия? Какие там последствия, к черту все проблемы и последствия. Они конечно будут, но не сейчас... Это было написано на ее еще пылающем от проходящей страсти и стыда лице: "Все пофиг!!!" А это "прости", оно как успокоительное или просьба: "Можно еще минуточку не исчезнуть, еще хоть одну минуточку..."
Вот и закончилась эта ночь. Столь долгожданного отдыха так и не получилось. Однако организм вовсе не протестовал и казалось, что получил полные восемь часов отличного сна. Откуда-то сверху над пещерой вдруг полыхнул свет как будто включили прожектора. И теперь уступ, где были "апартаменты" оказался действительно затемненной сценой, а в "зрительном зале" зажглись люстры гроздьями хрустальных россыпей. Это были верхушки гор - их снежные пики. Потрясающая панорамная картина в преобладающих розово-красных тонах. Осветились только самые вершины со снежными шапками, а чуточку ниже так и оставалась сиренево-черная тень уходящей ночи. Проглядывались лишь нечеткие контуры кряжей и изломов горных хребтов. Сон так и не пришел, хотя как помнится вечером он вырубился, не донеся голову до подушки. А может и это все во сне? Ну совершенно нереальная картинка. Да нет же, вот она, Бася, разметавшаяся по постели, мирно посапывает в совершенно беззаботной до неприличия позе для бойца спецназа. Значит все таки поспал помимо всего остального. Биологические часы, установленные на пять утра не позволили больше нежиться в постели. Все сильнее разгоралась заря, расширяя великолепную картину. Вот ради такого зрелища наверное Рерих поселился в этих местах. Черкес поднялся и подошел к обрыву, так захотелось постоять на краю высветляющейся пропасти с уже обозначившейся глубиной. Вспомнились годы юности у себя на родине. По здешним меркам совсем близко где-то в радиусе полутора двух тысяч километров. Тогда среди таких же пацанов как и сам считалось высшим проявлением смелости посидеть, свесив ноги на краю страшенной пропасти и не показать того, что страх поглощает тебя полностью и пожирает твое сознание без остатка. Показать это друзьям - смерти подобно. Довольно часто приходилось ходить в горы одному, вернее с собакой и молодым жеребцом. У деда была пасека на территории Тянь-Шаньского заповедника километрах в тридцати от дома. По дороге и была та самая пропасть "испытаний". Так вот когда был один, подползал к кромке обрыва на карачках и о том, чтобы свесить ноги и не подразумевалось даже. Пес по имени Шнапс, чувствуя такой животный страх у человека, начинал жутко завывать и пытался схватить за шиворот, чтобы оттащить от края. Тем самым нагнетал еще более паническое настроение, которое передавалось коню по имени Карагач, что означает черное дерево. И тот с диким безумным ржанием и храпом, встав на задние ноги, изображал действительно какое-то черное дьявольское дерево или танец преисподней. Периодически опускался и вторя псу пытался ухватить человека за что-нибудь и оттащить от края. Чаще всего получалось что попросту кусал и отскакивал - и снова на дыбы с визгом и храпом. Их можно было понять - мы все втроем выросли вместе. Карагач - ровесник, а Шнапс постарше - он у нас на вроде няньки был. Вся эта какофония тут же прекращалась как только Саша отползал от обрыва. Пес норовил лизнуть в лицо, успокаивая то ли себя, то ли хозяина. А конь, низко опустив голову, становился на одно колено, предлагая ухватиться за гриву, опереться на согнутую ногу и взобраться ему на шею. Конечно конь так обучен и выделывает такие вещи якобы хозяин ранен. А получается коленопреклонение перед человеком, преодолевшем страх. И как часто этот яркий эпизод всплывал перед глазами в последствии, но уже никогда не было рядом колено преклонного друга, вороного коня и пса, которого дед выменял на бутылку шнапса, будучи комендантом в оккупированной Германии. А страх приходилось преодолевать все чаще и чаще. Очень пригодились в жизни эти упражнения на краю обрыва.
Страха не было совсем. То ли от того, что завораживало ежеминутно меняющаяся картина с каждой новой порцией света, добавляющая красок и захватывающего духа объема. То ли уже слишком давно и долго ходил по краям обрывов. Привык что ли, перестал бояться. А это очень дурной знак как говорят бывалые сослуживцы. "Это очень не хорошо", - как говорил мой дед.
Жизнь, да и служба давно уже, выдавили из души какую-либо романтику, что вообщем всегда военному человеку идет на пользу и делает из него настоящего профессионала. Романтики как правило - профессионалы хреновые. До тех пор пока не привыкнут воспринимать любую экзотику как декорацию и не более того, которую необходимо использовать в работе...только и всего.
А все таки захотелось сесть и свесить ноги в пропасть, как тогда...в юности...ощутить страх...преодолеть его, встряхнуться что ли, оживить остроту ощущений... Что-то слегка подтолкнуло его сзади, и леденящий ужас сковал в одно мгновение все тело, а душа уже была на полпути к дну пропасти... С трудом скосив глаза в сторону и вниз, он смог увидеть кусок лохматого белого, роста примерно до его бедра, создания непонятного происхождения. "Баран что ли? - почему-то подумалось сразу. - Откуда ему тут взяться?" И понемногу приходя в себя от испуга почувствовал до боли знакомый запах. "Ах ты чудовище! Как напугал! Теперь уже со скрипом, повернув заледеневшую от ужаса шею, смог увидеть великолепного пса, горную гималайскую овчарку, абсолютно белую и огромную из-за обильной шубы помимо собственно роста.
- Как ты меня напугал, монстр, животное, собака...
- Ааа...угр...ууу
Ну конечно, понимаю. И вправду сам ведь хотел и даже мысленно просил. Пес смотрел вдаль на противоположную стену каньона ярко-синими, отнюдь не холодными глазами. И не исходило от этого огромного монстра даже малой тулики угрозы. Напротив было как бы приглашение - на кося, придержись за меня, обопрись ну так на всякий случай, да от греха подальше... Иди знай, что у вас у человеков на уме, да еще и у пришлых...
Черкес запустил руку в густой мех собаки, ухватившись крепко все таки сел, держась за его загривок. Ноги повисли над пропастью. Он посмотрел вниз будто из облака, свет совсем изгнал тьму и стало видно все в мельчайших подробностях. Кстати прямо под ними примерно метров в ста висело небольшое полупрозрачное облачко, насаженное на острый выступ, вертикальной скалы. В самом низу текла вода. С такой высоты ручей, но в реальности конечно же - бурная река. Пунктирно перемежающаяся сине-белая извилистая "змея" говорила, что это перекаты и водопады. А один из водопадов вообще явно виден, наверное очень высокий и мощный. Не было видно начала реки, похоже выходит из грота. Может это и есть та вода, что работает в подземной обители?
Ощущение страха снова отошло, уступив место восторгу от полета, ни с чем не сравнимого полета. Даже с парашютом или на планере такого не ощущаешь. Там все таки привязан, здесь от страха теряешь осязание тела напрочь. Похоже псу это тоже сильно нравилось. В небе появилась парочка орлов. Беркуты, наверно, нарезали круги, выискивая себе чего-нибудь на завтрак. Они летали метров на триста ниже того острого шпиля, на котором висело облако. "Наверное там гнездо, - опять улетел в воспоминания Черкес.
- Во-о-он там - гнездо, видишь, салага, - сказал дядя Боря.
- Нет, не вижу.
- Конечно не видишь, потому что беркуты не дураки, - с чувством великого превосходства старшего, а главное бывалого человека, исходившего горы вдоль и поперек, изрек Боря.
Мы сидели в маленькой лодке у основания такого же скального выступа с острым шпилем, который назывался "католик". Тогда в детстве мне было не понятно почему. Лет десять назад сюда можно был подойти по суше. Теперь водохранилище образовало обширные водные заливы. Под нами метров семьдесят глубины, "море" - гордо мы его называли. И действительно, глубокая с обалденным сине-бирюзовым цветом абсолютно прозрачная вода. Сколько потом не видел морей и озер разных, никогда не встречал такого цвета в сочетании с пронзительной глубиной.
В лодке был третий и неизменная овчарка - наш родовой пастух Шнапс. Пес был необычно нервный. Не сказать, что он впервые на воде или чувствовал нехорошего человека. Все были знакомы друг с другом да и плавал он прекрасно даже любил бурное течение. Однако нервно поскуливал и тявкал как какая-то дворняга. Третий наш дальний родственник, авантюрист, пройдоха и редкостный трус. Он то и был инициатором акции и ее заказчиком. Птенцы беркута - очень ценный товар. Каждый стоит триста и более рублей при зарплате у обычных людей сто-сто двадцать рублей. В одном гнезде может быть три птенца. Их покупают богатые люди для традиционной охоты. Покупатели эти чаще всего за границей, которая в наших краях абсолютно прозрачная словно небо и находится на высотах, на которых люди не живут. Так что, кто очень хочет или сильно нужно, сходить туда за "бугор" в прямом и переносном смысле. И так было пожалуй при любой власти. В трехстах километрах от нашего поселка начиналось "белое пятно" на всех картах мира. Вот оттуда из-за "бугра" и поступил заказ на птенцов. Конечно, Андрей, тот, что третий в лодке, им не был. Какой-то его знакомый такой же пройдоха, фарцовщик из Ташкента предложил заработать. И вот, мы здесь. Борис - авторитет непререкаемый, как впрочем заведено в нашей огромной семье-клане, недавно отслужил в армии, в Г.С.В.Г.** Отчаянный до безрассудства порой, крепкий, но малого роста парень, бросается во все авантюры с пугающей на первый взгляд легкостью. Наверное компенсирует недостаток роста. На поверку выходит как раз наоборот. Точный расчет, хорошее планирование, знание окрестных гор и психологии как правило венчались успехом любого мероприятия в которое он ввязывался. Вот и сейчас после всех немногих наставлений и инструкций сомнений не осталось никаких. А тот подспудный, леденящий душу страх нужно было засунуть поглубже в..., чтобы не дай Бог не заметил Борис, оказавший такое доверие сопляку. Наверх было боязно даже взглянуть. А ведь предстояло вскарабкаться на высоту практически пятисот метров. Местами будет скала с отрицательным уклоном. Слегка успокаивало то, что люди раньше поднимались на "Католик". Среди них конечно же был Борис. Подняться - полдела. Дальше самую страшную опасность представляли сами беркуты-родители. Хищник весом под сорок килограмм с размахом крыльев до трех метров, снабженный острейшими когтями и мощным клювом, да еще и мотивированный защитой гнезда с птенцами представлял собой нешуточную угрозу жизни. А посему предстояло проделать все скрытно, и это при том, что острота зрения орла общеизвестна. Поэтому начали все затемно и костюмы наши вполне соответствовали цветом скале.
- Ну что, Сашок, за мной. Вниз не смотреть, а только на меня. В точности повторяй мои движения. Давай, все получится!
- С Богом! - сказал Саша. - Бисмилля у Рахман ве Рахим, - добавил он для пущей убедительности, сто было наиболее часто слышимым, потому что вырос с детьми муллы нашего соседа. Уцепившись рукой за вбитый альпинистский колышек и упершись ногой о небольшой выступ скалы вытянул тело из лодки. Начало подъема проходило довольно таки буднично, можно сказать легко. Практически раз в неделю лазал по скалам в свое удовольствие. А особенным кайфом считал вскарабкаться босиком и без снаряжения, абсолютно без какой-либо страховки прямо на базе альпинистов по одному из их самых сложных маршрутов. Влезли уже метров на двести, когда Борис сказал, что беркут нас засек или почуял. Сделал он это совершенно напрасно с одной стороны, а может и нет с другой. Потому что к тому времени страх ушел, уступив место беспечности и азарту. Он уже смело поглядывал вниз, где лодка была едва различимой точкой. Появилось ощущение свободного полета, легкости, а значит несерьезности происходящего... До гнезда оставалось метров сто пятьдесят, когда Саша увидел орла, который нарезал круги вокруг "Католика" пока похоже без какой-либо угрозы, так утренний облет территории.
- Замри! - крикнул Борис, - и не пялься на него, а то станешь добычей.
Вот с этого момента началась паника, движения необдуманными и хаотичными. Оторвать тело от скалы - мука. Сделать движения вверх - мука вдвойне. Появилась самка по-видимому и сразу спикировала в их сторону. Пролетела в считанных метрах от Бориса, который висел как раз под отвесом с отрицательным значением. До гнезда ему оставалось метров пятьдесят...
- Вниз! - крикнул Борис. - Но замирай, когда они видят.
Все! Остальное происходило как во сне. Спуск как правило трудней и страшней подъема в особенности когда над головой кружат два мощных живых истребителя. При чем теперь они все чаще пролетали почти касаясь их крыльями. И это был ужас, сковавший Сашины движения. В конце концов после очередной такой атаки, он встал намертво приросший к скале. Борису пришлось спускаться через его спину так как другого варианта обгона не было. Плохо соображалось и все таки думал, что если кто-то будет снизу, то станет не так страшно. Куда там! Дядьке приходилось поочередно отрывать Сашины ноги и руки от скалы, которые казались притянутыми сильными магнитами. В конце концов они остановились. Уговоры оказались бесполезными. Борис решился слазить вниз за веревкой, а после спустить Сашу по ней. Оставшись один в очень неудобном положении, решил чуток подняться. Всего в паре метров виднелся выступ, напоминающий стул. К тому времени мышцы ног и рук да и спины занемели настолько, что стали терять чувствительность. И он решился с большим трудом, оторвав руку, уцепился за расщелину, ногу - на уступ, другую руку - за выступающую часть "сидения стула". Опять нога коленом - на стул и обеими руками - за "спинку"... Все! От начала до конца все эти два метра с отклонением от маршрута колени и ухват двумя руками, не проверив прочности камня... Все!
Саша даже не понял, что летит вниз в обнимку со "спинкой стула" - тяжеленным камнем, успев разве что резонно заметить, что орлы отстали. Промелькнуло лицо Бориса, искаженное страхом и перевернутое вверх тормашками почему-то. Наверно ангел-хранитель подсказал отпустить камень, и он его оттолкнул. Андрею он же помог отвести лодку чуть в сторону, а Борису прыгнуть сразу за Сашей. Все это было потом. Рассказали как вошел в воду, почти солдатиком, как лопнула болониевая накидка будто выстрел, как Борис отчаянно греб на глубину и все таки достал и вытащил безвольное тело с изорванной в хлам кожей спины. А еще говорили, что повезло, если бы упал плашмя - вряд ли бы выжил. А если бы... Вот и теперь если бы который раз подряд. И если бы не ангел-хранитель...
Черкес перекатился через спину и резко встал как в борьбе на татами, тем самым ошеломив собаку, которая смотрела удивленно на человека. И во взгляде ее читалось - вот неймется придурку, так хорошо сидели рядком на краю и вдруг - на тебе:
- Иу...гры
Проделав несколько бодрящих упражнений, встал в позу "дерева". Пророс корнями до земного ядра, а ветвями до верхнего неба. Взял из недр шар энергии, прогнал его через тело и выпустил его в небо по ветвям. Шар вобрал солнце, распалился и разбух энергией и покатился обратно через все органы и корни в недра по пути очищая и насыщая энергией весь организм. Итак несколько раз подряд. Шар становился все больше и ярче, человек чище и сильнее. Заканчивается упражнением - молитвой и поклонами благодарения во все стороны света...
- Нужно бы осмотреться, - подумал он, - уж слишком беспечно себя ведешь, капитан, - начал сам себя строить, проходя во внутреннюю часть грота. - Да, наверно очень давно они здесь обитают.
Это была пещера естественного происхождения, но местами были явно видны следы рукотворчества. Входы в "ванную и туалет" - вырезаны, кажется огромным диском. Да и ниши тоже со следами железного зуба - отбойного молотка. Часть стены у входа до потолка сложена из базальтовых блоков, очень красивой ажурной кладкой. "Ванная" довольно глубокая, вырезана в гранитном монолите и тщательно отполирована, что опять же говорит в пользу руки мастера с алмазным инструментом. На дне и по бокам ее темно-зеленые прожилки, видимо малахитовые жилы. На стене - два "крана" - отверстия для горячей и холодной воды, обрамленные по контуру овальными рамками с лейками. Возле каждой висят на цепочках пробки с перламутровыми ручками и с бронзовыми распорами. Точно такая же пробка на дне ванной, на бортике в обычной стеклянной банке - душистое мыло, мягкое и золотистое. Пахло оно тархуном и полынью. На стеклянной полочке в обычном полиэтиленовом пакете обнаружился махровый халат и два полотенца, все ослепительно белого цвета. Второй пакет и как видно его содержимое было разбросано повсюду с добавлением элементов женского туалета.
- Четвертый размер, не меньше, - констатировал капитан, подняв с пола Басин лифчик. Приятные мысли гладили самолюбие. Он автоматически собирал ее вещи, печально, но все таки с затаенной радостью мысленно ворчал.
Женщина всегда останется женщиной, не смотря ни на что. И как не пытайся из нее сделать мужика, ничего не выйдет. Погрузившись в ванную с головой ощутил приятное щекотание по всей коже и очень далекий отзвук запаха радона. Вот почему вода горячая и нарзанирует. В этих краях недра дают все для жизни и довольно неплохой. В "апартаментах" даже стены местами теплые, как видно неплохие инженеры старались.
- Не утонуть бы, - подумал Черкес, задремав от расслабляющего действия воды. - Нужно бы чем-нибудь заняться, побриться например. - Ооо, вот как раз и бритва в коробочке. Не может быть! Моя любимая опасная бритва "Шер" в коробочке из вишневого дерева. А рядом еще одна деревянная коробка сигары, "макао", Софт. Обалдеть! Да после такого готов отдаться этим пещерным людям полностью и остаться с ними жить навсегда. Уже и не возникает мысль или вопрос, откуда они все знают. Не курил дня три наверное. Да кстати и не видел, чтобы кто-нибудь курил в обители, вдыхая дым, вспоминал он. В голове моментально зашумело и на какое-то мгновение испугало, отодвинув кайф на второй план. Его всегда пугало замутнение сознания. Профессионально встрепенулся. Вербовка что ли? Но тут же успокоило осознание того, что этим людям и без того все известно. Какой бы ты не был засекреченный профи - им ты пофиг. А вот родной организации... Что-то там говорили мне о конкуренции двух больших начальников из "конторы"! Черт их побери, как много сил умения и главное времени крадет эта борьба между своими. Сколько жизней забирают междусобойчики. Уничтожаются отличные специалисты, отлаженные структуры, стОящие целых армий, хорошо вооруженных обученных бойцов. А тех, которых в этой не объявленной войне зацепило походя? Сколько их совершенно непричастных гражданских, которых просто попутно смело с лица земли? А среди них - сколько детей, жен, юношей, не успевших познать любви.
Который раз задавал себе эти тяжелые вопросы и не находил ответа. Состояние, когда потерял умение отдохнуть, разгрузить голову, облегчить душу, давно и наверное безвозвратно утрачено. Видимо с тех самых пор, когда впервые столкнулся с предательством своих "начальников" тех именно, которых боготворил и почитал больше родителей. Нет конечно, он не перестал верить в справедливость, в собственное назначение в этой жизни. Продолжал отлично и верно служить Отечеству, даже когда страна канула в лету. Служил, применяя все знания и умения, которые получил от нее, опыт, приобретенный с годами, талант, как говорили многие знакомые. Делал свою работу хорошо, как и сам считал. Не просто исполнял долг, а именно хорошо, надежно делал дело. Но все чаще и чаще в голове звучал вопрос: "Зачем? Ради чего все эти страсти? Кому нужны такие потери, людей, ресурсов, чувств? Ведь получается, его учили двадцать лет убивать и разрушать. Да! Именно разрушать! Высокотехнологично с применением новейших технических средств, включая космические.
Убийца с двумя высочайшими образованиями и богатейшим практическим опытом. И нет наверное в мире такого места, где не напакостили такие как он или ему подобные. Итог конечно печальный. Одно отрадно, ему очень нравилось создавать чего-нибудь - строить, шить и даже выделывать шкуры. А главное - спасать жизни. А если выживу, думал, останется много времени, чтобы все это компенсировать. Все - вряд ли, но сколько будет сил до последнего вздоха со всем старанием и с применением всего того, чему научили...
Если выживу... Все равно вряд ли получится замолить такое количество грехов, да и молиться толком не умею, подумал он. Однако сделать что-то, компенсировать кое-что все же получается. Уже и сейчас родил парочку "детей", посадил целый сад деревьев, построил два дома. Работал под эгидой Глав. Центр. Спас. используя организацию не просто как прикрытие, а в полной мере и в соответствии с ее назначением. Даже же гордился тем, что давно потерял счет спасенным...
Как не хочется выползать из воды, бросить все к едрене Фене и остаться вот прямо здесь в ванной... Портфель? - прошибло током все тело, да так, что засветились на голове огни святого Эльма, Ихтиандр, бля, подземный. Стоп! Да вон же он выглядывает из Хурджуна. Ну конечно, - успокаивался постепенно капитан. Все равно по всему телу бегали мурашки, покусывая и покалывая. Стресс уходил. Так и умрешь "сапогом" до мозга костей от испуга, что провалил задание!
Бритва была шикарная и гуляла по щекам будто по намыленной и хорошо распаренной коже, хотя он никогда в жизни ничего подобного не делал. Все на сухую, быстро и чисто, то есть качественно и с минимальными затратами. Как впрочем и все дела, что приходилось исполнять. Максимальный минимализм. Аскетизм во всем за исключением конечно некоторых изредка допускаемых не в ущерб делу приятностей, к которым относились сигары, например и хорошая опасная бритва. И конечно же женщины. Их у Черкеса было достаточно много. Они были настолько разные и не всегда хорошие, случайные и на долгие годы. Всех их он по-своему любил. Все остались в памяти приятными воспоминаниями, чаще замещая основной вид деятельности. И только с женщинами во время интимного соприкосновения мог забыться и расслабиться хотя бы на короткое время.
* Язык жестов, разработанный на базе языка иранского народа Белуджи, который связан как с глазами и руками, так с ушами и ртом.
** Г.С.В.Г. группа советских войск в Германии
Продолжение следует