Я по горло сыта этими "очередными".
Но он настолько жив и настолько дурной.
Обожаю произносить вслух его полное имя,
Обожаю его взгляд ледяной,
Который будто говорит мне: "Оставайся там, за стеной,
И верно меня жди."
А я, покорно, делаю вздох хмельной,
И, стихотворно, прижимаю руки к груди.
Он настолько грешный и неказистый,
Хоть бери и пиши о нём ещё один лишний стих.
Он потешный, подобен музыке джазистов,
Подобен чему-то, из раздела "морских".
Если хочешь, то страдай по нему, безжалостно,
Пей за него многочисленные бутылки рома.
Только не смотри на него жалостно, и помни, пожалуйста,
Что нельзя отдавать любовь пустому.
Если хочешь, то стреляй в него своими глазами острыми,
И назови, в честь его ледяных глаз, свой любимый сапфир.
Он страстно любит ночных, и гулять по перекрёсткам,
Сжав в руках этот нелепый выдуманный мир.
Он мальчишка, с виду серьёзный, а на деле - дрянной,
За спиной крылья, а на лбу - два красных рога.
От него, за километр, пахнет этой чёртовой дурнотой,
Вперемешку с запахом сигар.