Стояла осень на дорогах,
Бурлил могучий ураган,
И душ окутанных в тревогах,
На них было не мало ран-
Одной из всех великих стран,
Была Россия, в ней долина,
Загадочней самой ундины,
Была огромною она
Было загадкой- время сна…
Стояла серая скамья,
И тут была блаженна лира,
И тут на свет явился я!
Был мрак на небе, время дня,
Теснились свечи как солдаты,
Спадали восковые латы,
И черных красок гладки течи.
Чрезмерный, веющий шел вечер.
Во мраке слышен чей-то глас,
Горели ярким светом свечи,
И тут мой начался рассказ-
Просторный город, много глаз,
И любопытством и тщеславьем,
И ненавистью и роптаньем,
И пагубным пороком винным.
Летели птицы цепью длинной,
Спадали медные листы,
Терницой звали ту долину,
Где ясный свет и где мечты,
Где каждый счастлив, но не ты.
Ода, прекрасен мир вокруг,
Цветы, растущие садами,
Величайшими горами,
Где ночного неба ската,
Лучи румяного заката,
Домой теплом всех провожали,
Осенний запах аромата,
Они с тревогой осязали.
Лишь об одном только молчали-
Что каждый ночью происходит,
Чудовища в долине бродит,
С нее сошел давно амвон,
Никто, души единой звон,
В долине сумрачной не бился,
Ночами слышен людской стон,
Того, кто в ней остановился.
Любой бы жизни там лишился.
Но будет человек такой,
Что остановит зло рукой.
Таится что в долине сна,
Пусть хоть загадочна она,
И хоть не ведал человек,
Что в нею бродит сатана,
И каждый сложит пред ним век,
Под гнедом раскалённых сек.
И будет ночь и свет уйдет,
Пока в долину не взойдет,
Отважный человек, с надеждой…
На утро, снова, все как прежде,
Народ сбирался с дальних мест,
Душой лишь я верил надежде,
Что злу ночному-есть протест.
И совершит над ним арест,
Кто силен духом, храбр и смел,
Кто не падет под градом стрел.
Но все равно, на сей чужбине,
Что так безмолвна в той долине,
Под гнетом тьмы живет народ,
И нет у них иной святыни,
Как почитать богатый род.
Им только деньги, злата груд,
Их мелочные сны желаний,
Что без любви, что без страданий.
Лишь человечества вниманье-
Их душ совместное роптанье,
Ни слова почести, ни света,
Как каждодневное прощанье,
Они уходят без ответа-
И как летящая комета,
Столь ночи мрак настигнет свет,
Людей в долине меркнет след.
Но чьи бы зреть могли бы очи?
И что таится в мраке ночи?
Что будоражит крепкий сон
Слепы людские ныне очи,
Не слышен им планеты стон.
Моей души же резвый звон,
Не мог покоя обрести,
Мечтал долину я, спасти.
И вот поднял свои я флаги,
Набравшись крепкою отваги,
Изведать ночь иду в долину,
И слышу рев точильной шпаги,
И человеческую спину-
И меч могучий в зло водвинул,
Но только вынул я его,
Не было ран и ничего.
Я в удивленье оказался,
Был окружен я, но не сдался,
Боролся светом с темнотой,
Но план победы не удался,
Был окружен кромешной тьмой.
Меня коснулись злой рукой,
Холодной, мертвой как могила,
Рука сия меня пленила,
И в путь отправили далекий…
Схватили меня в плен жестокий,
Два темных всадника из тьмы,
Один будто скала-высокий,
Другой был маленький-как мы.
Он был мрачнее самой тьмы,
И ликом черным созерцал,
Он мой враждующий оскал
Другой склонил суставы ног,
Ни лиц, очей, узреть не смог,
Все было скрыто в темноте,
С душой, наполненной тревог,
Я пенье слышал в высоте.
И все звучанье в полноте,
Надеждой душу мне сластило,
Сердце храбро, и не остыло.
Он будто бы на тьму напал,
И яркий свет в окно попал,
Надеждой веял мне спасенья,
По небу ангел пролетал,
Был слышен глас его моленья.
И чудным было это пенье,
Но тут же хлад могильных лиц,
Закрыли щели всех темниц,
Болезни света, как чумы,
Те всадники безумной тьмы,
Затмивший света яркий луч,
Ревели злобой, словно львы,
Закрыли свет, как куча туч.
И была длительна та ночь,
Я слышал плачи, крики, стоны,
И пред божественной иконой-
Молился Богу и крестился,
И спала тьма и свет явился,
И всадники исчезли вдруг,
Я там же был, и я молился,
И предо мной возник мой друг-
Блистал он, семицветный дуг-
Златыми крыльями как свет,
Надеждой веял-как рассвет,
И своим ликом он прекрасным,
Он мне решетку светом ясным,
Расплавил, спала пелена,
И своим ликом он безгласным,
«Свобода, ждет тебя она,
Да не достигни злости сна»
И я влачился в дом родной,
С душой наполненной тоской,
Как только я туда явился,
В Тернице ангел появился,
Дорогу мне он подсказал.
Народу призрак злата мнился,
Но я ему все рассказал.
Но он увы, уж не внимал-
«Все чушь, все бред»
Был их ответ».
Но я не сдался, помолился,
И в ночь вторую я решился,
Пойти опять в ночной дозор,
И ангел снова мне явился,
Пленил он строгим ликом взор,
Раздал мне тягостный укор-
«Коль ты мне не внимаешь,
Советами пренебрегаешь,
То не сломи под злом ты спину!»
Вхожу я снова в ту долину,
И виду пред собою пруд,
А в нем прекрасная ундина,
Свой водный совершает труд-
С любовью рыбы ее ждут,
Она их гладит и лелеет,
И от любви сама их млеет,
И взглядом бросила прекрасным,
В меня попала ликом страстным.
И помутнел рассудок мой,
Ее кудрей и станом сластным,
Окутан был я пеленой,
Она жемчужною росой,
Резвилась, будто под луной.
Как будто Божие дитя,
Она была светлее дня,
Чиста как ангела слеза,
И трепетно взирал уж я,
Влюбился я, в ее глаза.
В душе моей будто гроза,
Мне била в сердце снова, снова,
Душа моя любить готова,
И ее взором в душу било.
Она смотрела тоже мило,
Ей нравился простой мой взор…
Меня же страстию томило,
И был в тумане кругозор.
Она была как ловкий вор,
Что мое сердце заковала,
Своею красоте предала,
Но лик ее с таким прощаньем,
Как грустным трепетным молчаньем,
Мы вместе провожали ночь.
И в милом сладостным касаньем,
Она погнала меня прочь,
И проронила слезы ночь.
Исчезла в небе водяном,
Быть может было это сном?
В душе была груда камней,
Лишь стоило исчезнуть ей,
В пруду бездонном и глубоком,
Увидел отблеск я цепей,
Оков на дланях сех жестоком.
И был я том пруду далеком,
Она звала меня с собой,
И я схватил ее рукой,
И в подводное молчанье,
Она сказала на прощанье,
Свою заветную мечту-
«Коль будет жизни угасанье,
То я свободу обрету,
Исполни ты мою мечту-
Большого всадника сгуби,
Мои ты цепи обруби.»
И взял я крест с водой святой,
И Бог меня благословил,
Чтобы я Божьею рукой,
Зло в той долине погубил.
Воды святою я испил,
И в мраке полночи искал,
Ундину в цепи кто сковал.
И предо мною он предстал,
Узрев его, я крест достал,
И острием во грудь водвинул,
Из раны яркий свет сверкал,
И всадник в той долине сгинул-
И плен красавицу покинул.
И долог путь мой был назад,
Я будто проходил сквозь ад-
Через тернистые поля,
Вернулся в пруд к ундине я.
Сказал ей гласом своим нежным-
«Теперь свободна, ты моя?»
Лицом своим уж холодевшим,
От хлада будто побледневшим,
Она смотрела грустно в очи,
Сгущался мрак посреди ночи,
Так грустно на нее смотрел,
Как будто мир в душе мертвел-
Она сказала-«ты прости,
Меня на волю, отпусти,
Нам вместе никогда не быть,
Ты человек, как человек обязан жить!
А мне же, воды бороздить.
Изведывать пучины моря,
Не ведаю я в мире горя,
Любовь мне не подвластна!
Я только к океанам страстна».
Была она уж так прекрасна,
Но словно вольный ураган,
Оставила мне много ран,
Не зарастут что никогда,
И попрощавшись навсегда,
Узрел я хладную улыбку…
Возненавидел я тогда,
Свою любовную ошибку.
Ничто, мне не хотелось боле,
Ни видеть свет, не видеть тьму,
И быть лишь пешкой в этой роли,
И поклоняться никому-
Как только Богу своему.
Не мог казалось я любить,
Не мог я больше сердцем жить.
Погибли все мои мечтанья,
Природы жаркие ласканья,
Не утешали сердца зной,
Остались лишь воспоминанья,
Они мне веяли тоской.
Как туча грозовой порой,
Всегда не знающий приюта,
И не постигшего уюта.
Как ветер в зимнюю мне стужу,
Злость опленила мою душу,
И мрак стал оку мил в ночи.
Все что любил, в себе разрушил,
И грудь терзали палачи.
И после сна, я вдруг вскочил,
Мне вещий сон приснился,
И луч надежды за мной вился,
Вот с прошлой жизнью я прощаюсь,
И вновь в долину возвращаюсь,
Как в ней погибла тишина,
И к злу в душе я обращаюсь,
Ведь роль моя предрешена,
И сердца силы лишена.
Хоть сгину тут, один конец,
Сниму терновый я венец.
И продолжая путь колючий,
Забрел я дальше в лес дремучий,
И зрею пред собой избушку,
Я мыслю- «кто там? Зверь могучий?
Или пуста она в опушке,
И я стою прямо на мушке,
У той, что в далеке, не видно,
И подхожу я ближе скрытно,
Там солнца яркий луч блестит,
А рядом с нем- в цепях сидит,
Прекрасно дивное созданье,
Так грустно на меня глядит,
Как будто я, ее страданье.
И дней, минувших истязанье,
В моей главе свершают суд-
Я вспомнил мерзкий ныне пруд,
Но я решился, тенью гладкой,
И подошел я к ней украдкой,
Смотрю в печальные глаза,
И на ланите бело гладком,
Плывет горящая слеза.
И снова чертова гроза,
Мне в сердце хладное забила,
Пока любовь не погубила,
Любить могу еще, ведь можно?
И я спросил ее тревожно-
"Кто тебя в цепи заковал?"
Ты так прекрасна, невозможно,
Такой красы мир не видал,
Как будто ведьмы ритуал,
Что совершили бы на ней,
И нету в мире мне милей.
Прямою шел я к ней дорогой,
Она сказала вдруг с тревогой-
"Чтобы свободу обрести,
Иди обратной ты дорогой,
Другого всадника найди
Мою любовь не подведи,
Его настигни и сгуби,
И мои цепи обруби,
Свободной только стану я,
Почувствую, что всадник сгинул,
И тут же стану я твоя,
Навечно вместе, ты б покинул?
В объятья ты б меня закинул?
Когда спадет с цепей сех мох!"
И мыслю я-как мир же плох,
В нем столько злобы, столько мрака,
Из всех мной ведомых эпох,
Никто не преданней собаки.
И эти чуждые мне браки,
Что ради денег иль обмана,
Иль ради дивного лишь стана,
Но без любви, живешь ты с ней…
Как суета и серость дней,
Мечты туманом затмевает,
День ото дня, уж ты все злей,
Увы, никто не замечает,
Никто тебя не приласкает,
Кому ты нужен, дорог чем,
Ничто ты, стоя перед кем?
И для чего льешь кровь свою?
Все будто в прошлом- «Я люблю»,
Тебя из прошлого гнетет,
Но я о прошлом, лишь скорблю,
Надежда есть- она придет!
В былую радость призовет,
Но как бы ни было то грустно,
По прежнему в долине пусто,
Все меркнет под небесным сводом,
И так проходит год за годом,
Ты ждешь, но все как раньше,
Зима приходит тихим ходом,
К струнам души твоей- из фальши.
Бежать так хочется, все дальше.
Но суеты не избежать,
Кого тем можно наказать?
Но мне по прежнему шагать.
Лишь мрачный путь передо мною,
Добравшись я, и пред собою,
Я вижу черное мельканье,
И кто-то машет мне рукой,
То-ли привет, то-ли прощанье,
Как дней былых воспоминанье,
Второго всадника я встретил,
Что в далеке едва заметил,
Он ухмыльнулся лестью сладкой,
Я ж подошел к нему украдкой,
И вижу пред собой его,
Он улыбнулся мне загадкой,
Исчез, и будто ничего
Не потревожило его.
И начал я искать опять,
Время катилось будто вспять,
И помолившись я святыне.
Снова нашел его в долине,
Сидел он смирно, будто пес,
Напомнил мне он, об ундине,
О том, что в прошлом перенес.
Я душу в жертву ей вознес,
Она же просто солгала,
Тем самым меня предала.
И подошел к нему я звонко.
Предупредил меня он громко-
«Не нужно, парень, погоди,
Меня убить ты, можешь ломко,
Но, что-же будет впереди?»
Ответил я «в меня гляди!
Не нужно мне твое роптанье!
Я дней минувших вспоминанье,
Забыл. Не стану боле я угрюмей!»
Я крест достал, и без раздумий,
В него вонзил, будто огнем,
И действий ряд моих безумий,
Остановился уж на нем.
И пролетая так с конем,
К девице я мечтал вернуться,
Ланитов девственных коснуться,
Тропой неведанной, ужасной,
Явился к девице прекрасной,
Ее увы я не нашел,
Она исчезла, взором властным,
Искал ее, и не ушел,
Мой пусть закончен, я пришел?
Отвержен всеми, одинок,
Склонить не смог своих я ног.
И понял я, любовь змея.
Она покинула меня,
И в гневе трепета любви,
Ожесточился к миру я,
Ничто не возбудит крови.
Не стану прежним больше я.
И в одиночестве глухом,
Душа была покрыта мхом,
И скороспешною ногой
Тогда с взволнованной душой,
Снова в долину я вернулся,
И холод, веющий людской,
Меня со злобою коснулся,
Судьбой печальной улыбнулся,
Восход мне солнца золотой,
Как под осеннею листвой,
Я подошел к краю долины,
Пленила красота ундины,
В долине каждый мужской взор,
Все семьи пали в той долине,
Всех разорил красавиц вздор.
И был ужасен разговор,
Меня искали, все живые,
И за дела мои былые,
Меня к несчастью лишь винили.
Во всем меня там обвинили,
К костру прикован был огнем,
В тот день, меня уже казнили.
И пал я к камню под углем.
«Он монстр иль же монстр в нем»
Народ кричал мне в спину прямо,
А я горел, но жил упрямо,
И чуть сгорел под тягой жара,
Но очи светлым днем пожара,
Лишь стоило огню затмить,
Как стая воронов взлетала,
Из праха, в небе вдруг парить.
Я после смерти буду жить!
Уверенный и смелый коли,
В моей не кончившейся роли-
Врагам несбыточная сласть!
Из всех, сильнейшая та масть,
Из наивысших всех владений,
Лишь над собой имея власть,
Не будет выше- нет сомнений!
Когда желанье- выше мнений,
Себя умея удержать,
Соблазну, грустно подражать,
Но не свернуть с родной тропы!
И в удивлении толпы,
Понять ничто уже не в силах,
Как прежде, так сейчас слепы,
Хладна была их кровь, что в жилах.
Что изменить в моих ли силах?
Один не воин на бою.
Я доказал, и я горю…
Пусты, бесчувственны их очи.
Поныне, в час суровой ночи,
В долине слышался мой глас
Он как всегда, суровый очень,
Как в зимнем мраке снежный барс!
Фальшив как прежде людской фарс,
Ничто души не потревожит,
Никто, иначе жить не может.
Умрут, родятся в суете,
Как птицы меркнут в высоте,
Так и они, в седом трактире,
Живут и меркнут, день за днем,
Родились, умерли в квартире,
И всей семьей прошли дождем.