Читать букварь и разбирать игрушки, взрослеть не по годам, а понемногу, пока еще спит мишка на подушке и верится в волшебника – не в бога, пока у мамы не домыта рама, а папа все колдует у машины, и к празднику ты рада телеграмме от бабушки.
А шубка из шиншиллы не стала тем заветным из желаний, что в письмах пишут Дедушке Морозу. И твой секрет с рублем от дяди Вани запрятан у скамейки под березой.
Пока года, потягиваясь, мнутся, и, кажется, что топчутся на месте, а не летят, как твой кутенок куцый за брошенной под стол котлетой в тесте, которую ты так и не доела, забив на уговоры и запреты пойти гулять, и вроде бы нет дела до премией обещанной конфеты, так ждущей шаловливого ребенка, на полке возле круп и банки с пивом.
И двор гудит, шумит, смеется звонко, и стелется закат неторопливо, и солнце переходит из песочниц на чердаки соседских новостроек, что вскоре и тебе "спокойной ночи" заменят, и в дневник добавят троек под соусом "ах, как же это круто", не то, что складывать в портфель пенал и "сменку" или крутить потертый кубик-рубик под партой, дожидаясь переменки.
А дальше – каждой маме, вновь по раме. Смотри, уже сама пеленки гладишь. И все что остается нам на память, лишь банты и альбом о детском саде.