Сквозь открытую форточку, не уснув ещё в пол второго,
Ощущаешь, как осень кусает за плечи, цепляется за запястья.
И чихаешь уже. И никто не говорит тебе "будь здорова "...
И как после этого не попасться в пасть к ней...
Луна в четверть неба, золотая, как алыча...
"Посиди со мной, - говорит, - поплачься и покури"...
И выходишь покурить с ней, повсхлипывать, помолчать,
Поскольку всё так понятно, что не за чем говорить...
И сидишь так вне времени, вне всякой сферы, вне...
Вдруг горизонт становится бархатным и багровым...
"Кто я без него, Господи?" - шепчет душа во мне.
Бог отвечает мне грозным раскатом грома...
Город лежит на ладони мира, как нарисованный.
Утро встречая, как будто героя, стоя.
Бог прищуривается слегка, не говоря ни слова мне.
Просто Он пока еще сам не придумал, кто я...
Пепел, ветром подхваченный, затанцует и вдруг осыплется
Под ноги, на ноги, на поручень парапета...
Звезды медленно меркнут на небе, как сходит сыпь с лица,
Как со временем блекнут краски автопортретов...
Ни следа от луны через час. Моя собеседница
Неспешно растворяется в дымке матовой...
"Гром гремит, - говорила бабушка, - Бозя сердится"...
Сердится Бозя - ищи в себе виноватого...
"Господи, сколько ещё без него?" - выдыхаю, вдаль смотрю.
Край горизонта под дом, как подол подоткан...
Холодно... Шею кутаю в свитер, как в самый дальний трюм
Старой моей, обветшалой моей подлодки...
Сколько ночей в ожидании, столько сна нет...
Утро вонзается в рёбра мне зло и колко.
Не произносит ни слова Бог, Он и сам не знает…
Просто Он ещё сам не придумал, сколько…
Улыбнется гроза, и уйдёт, как Творца посыльный,
Предрассветное небо раскрыв, словно сине око.
"Бог мой, я знаю, что всем нам дано посильно...
Но я не знаю по-прежнему, без него как?"
В золоте луж расправляет уже рассвет лучи,
Едва ощутимо тепло на моих щеках.
Бог ничего мне не отвечает… Молчит, молчит...
Просто Он ещё сам не придумал, как...