Прошло двадцать семь дней.
Мои глаза всё ещё сливаются с твоими.
Я начинаю представлять тебя неясной проседью
на моей голове.
Когда станут совсем седые -
тогда ты возникнешь вдруг в феврале.
Тогда я застыну, и как обычно
буду молчать три минуты с открытым ртом,
Так и не вспомнив слов, я промычу то, что обычно
мычат, изображая коров.
И брошусь.
С обрыва.
В объятья.
А ты не обнимешь в ответ.
Рукой, насылая проклятье,
Помашешь мне вслед.
И уйдешь
с глазами, которые больше не сливаются с моими.