Задумчивы красавцы манекены
за стеклами неоновых витрин.
На улицах с огнями из Геенны
застыл привычный до оскомин скрин:
кафе, озябшие в июльский вечер,
букетики фиалок на столах,
бездомный пес, чей адрес засекречен,
скамьи полупустые во дворах.
Туман на Лондон свесился полою –
шинель стара, ее изъела моль.
Привычной пыльной серостью накроет,
возможно, дождь сыграет свою роль.
Любил ли Лондон я когда–то в целом?
Быть может, только плеч прозрачных воск…
Ни разу не была ты загорелой,
таких, как ты, воспел в полотнах Босх.
И я б воспел, да не рожден для кисти…
Одной из Стрит, не спящих никогда,
иду не трезв: расплывчатые мысли
ни толку не приносят, ни вреда.
Печальный Лондон голубей ласкает –
воркуют птицы на его груди.
И ночь скупыми, мягкими мазками
на Темзу тень кидает позади.