А я какой-то весь неправильный,
Но дай-то Бог, чтоб я был праведный.
Так мне сказала моя Галюшка,
Задев меня немного с краешка.
Она в святые тоги рядится
И неприступна, словно «рабица»,
А ведь сама, как сетка, светится,
И между нами будто лестница.
По ней к любимой я карабкаюсь.
Я четверть века ее раб, каюсь.
Могу на Библии поклясться я,
Что все равно возьму препятствия.
Я откровенен на признания,
Не заслужил я нарекания.
Как нелегко прожить без винтаря
На белом свете в шкуре мытаря.
Скажу, не только в день рождения
Ей отдаю сполна все деньги я.
Она домашняя банкириха,
А мне довольно впрочем чирика.
Работы у нее по горлышко,
Но берегу свое я солнышко.
Она с рождения двужильная,
За то люблю ее так сильно я.
Она раба моя Изаура,
Над ней и впрямь сияет аура.
Она мне дочь родила — ангела.
Выходит, вроде я архангела.
Всегда встает на зорьке раненько.
К трудам привычна наша маменька.
Язык работает, как палица.
Какой подъем? Глаза слипаются.
Я занимаюся зарядкою,
Непродолжительною, краткою.
Потом закаливаюсь холодом,
Чтоб мое тело было молодо.
За час примерно раскачаюся,
Съем бутерброд, напьюся чаю я,
И, на весь день простившись с хатою,
Я шар земной грызу лопатою.
Снуем туда-сюда, как ходики,
Свои копаем огородики.
Они на нашей шее гирями,
А мы торчим в них кверху килями.
Чтоб на земле все было зелено,
Плодами рук наших устелено,
И чтоб, живя, не знали горя мы,
Встаем и спать ложимся с зорями.
Те, кто с уклоном сельским, сытно им,
Мы с детства крепко на ногах стоим,
А на российском троне рвачество
Нас, православных, грабит начисто.
Там скучковались коммунарики,
Они сто лет нам крутят шарики
И проявляют в этом рвение —
Учет, контроль, распределение.
Они — проклятые грабители.
Загнать их надо в спецобители,
Дать в руки молот и лопатушку.
А им подай Россию-матушку.
И постоянно катят бочками
На нас своими заморочками.
Они себе избрали заново
Вождя — товарища Зюганова.
Сидят там с каменными жопами
И видеть нас хотят холопами,
А я в гробу увидеть думаю
Их с Государственною Думою.
Имеем огороды, дачи ли.
Ах, чтоб меня не раскулачили!
Я знаю красную полемику —
Возьмут, привяжут в поле к лемеху.
На огороде зреют тыквочки,
Снимите розовые вы очки.
Там комиссары за порогами
Стучатся в двери к нам с налогами.
Вскопаю красную морковочку,
Пусть закопает Боря Вовочку.
Поставит в распрях точку жирную
И обеспечит жизнь мне мирную.
Растут и рвутся к солнцу овощи.
Жить тяжко на Руси без помощи.
Всю жизнь загружены работами,
А шваль над нами с пулеметами.
Навозом грядки запорошены.
Нашелушу в ладонь горошины.
Чтоб судьбы изменить разбитые,
Планету-мать смещу с орбиты я.
Как хороша была виктория,
Но отошла уже которая,
А как красивы патиссончики,
Лежат под листьями, как пончики.
Возьму побалуюсь бобами я,
Раз не в почете полигамия.
Семья мала, и нет работников.
За агрономов мы, за плотников.
Я отпуск свой начну с фундамента.
Стоять в земле он будет намертво.
И возведу пристройку классную,
С кирпичным цоколем, каркасную.
Стропила из пятерки сделаю,
Потрачу пусть неделю целую,
А крышу я покрою шифером,
По серым волнам пот мой бисером.
Плюется лето часто грозами,
Дождями с ледяными дозами.
И после атмосферной мистики
Дрожат израненные листики.
Живем общинными укладами
И урожаям очень рады мы.
Они у нас всегда с излишками,
Мы потому зимой с коврижками.
Мы засеваем землю зернами.
И счет объемами ведерными
Ведем кореньям и солениям,
Компотам, сокам и варениям.
Не зарастет мой сад будыльями,
У нас вино стоит бутыльями —
Хмельная черная смородина.
За пядь земли спасибо, Родина.
Мне двадцать лет еще до старости.
Когда валюсь я от усталости,
Вином любуюсь с чуством гордости,
Оно придаст заряд мне бодрости.
Не злоупотребляю винами.
Не заманить меня витринами.
Свой винзавод и винокуренка,
Такая хитрая кастрюлинка.
Не знаю в этом деле горя я,
Есть у меня лаборатория.
Давно владею винотеками.
Их распиваю с человеками.
Сухим вином свой рот прополощи.
На огороде зреют овощи,
И все от нашего радения,
Все от назьма, от удобрения.
Торчит заноза в теле спицею,
Не все налажено с водицею,
А покупать или болотами
Ходить с ведром кому охота ли?
За огородами овражина,
А в ней пробуренная скважина,
И топь болотная с лягушками,
И березняк вокруг с кукушками.
И садоводам очень важ-ж-но,
Чтоб не заиливалась скважина.
Она должна функционировать,
Чтоб сапогами не топтать нам гать.
Мы трудового фронта воины,
У нас растения напоены,
Кусты с деревьями пострижены,
Для нас казармы — наши хижины.
По грядкам ползают козявочки.
Сидеть нам некогда на лавочке,
В саду для этого уборная,
Но сесть не даст нам травка сорная.
Всю жизнь мы, как жуки-навозники.
Не прокормили нас колхозники,
А мы ведь были деревенскими
С родней Зражевскими, Дубенскими.
В саду бежит тропа-извилинка,
Сосед внизу — Иван Упыренко.
Обзавелись с сестрой Мариною
Они здесь собственной малиною.
И как бы ни было нам муторно,
Живем привычно этим хутором.
Колотит жизнь нас по макушечке,
А мы колотим, знай, избушечки.
Все на пупу, своей горбушкою.
Мы посидим еще за кружкою
С Дубенским Юрой под Селеною,
Поговорим за всю вселенную.
Как распрощались мы с Аляскою,
Как голова гудит под каскою,
Где у кого закрыта рация
И как опасна радиация,
И как кремлевские холерики
Народ доводят до истерики,
Как приготовить лучше паприку
И к Бармалею съездить в Африку,
И как бороться с террористами,
Большевиками-аферистами.
Ломают эти уголовники
О наши лбы свои половники.
Мы свою жизнь прожили в Азии,
Богаты очень на фантазии.
Пусть говорят, что мы заблудшие,
Зато надеемся на лучшее.
Как петухи прокукарекали,
Что потечет к нам счастье реками,
С тех пор и ждем, чтоб в бочки граблями,
А счастья нет, оно лишь каплями.
А в небе светятся фонарики.
Над нами кружатся комарики.
Комар в бою страшнее «мессера».
Жить в огороде очень весело.
12.06.1996 г.