Кто проблемы не ведает,
с тем готов побеседовать,
представляя себя как любовника,
о самоунижении
в моём положении
то ли кресла, то ль подголовника.
Если что неудачится,
начинаю дурачиться,
колесом хожу по кровати я.
Для любви потихоньку
принимаю в сторонке
чем спасается аристократия.
Так не надо меня подвергать вечерами
беспрерывным претензиям и укорам.
Я к тебе прихожу не с пустыми руками,
а культурно, в компании с джентльменским набором.
Я юлил, прогибался,
лез из кожи, старался
угодить, и почти безропотно
исполнял все желания
на Мальорке в Испании
вёл как свинка морская подопытная.
За тобой тенью следовал,
я о тряпках беседовал
и с ладошки кушал, как с миски я.
И во всём, что ни делалось,
проявлялась незрелость –
моя жалкая суть мазохистская.
Так не надо меня подвергать вечерами
беспрерывным претензиям и укорам.
Я к тебе прихожу не с пустыми руками,
а культурно, в компании с джентльменским набором.
Но в минуты прозрения
гнетут угрызения
я свободе уже не завидую.
Знаю, рвётся где тонко,
не вернуться ль к ребёнку
и в семью мной когда-то разбитую.
Там жена подвергала меня вечерами
Безразличного вечным укорам,
что домой возвращался с пустыми руками,
а не то что другие – с джентльменским набором.