Не Алушту сладчайшую летнюю,
одна тысяча девятьсот..,
где больную тебя, шестилетнюю,
мама с пляжа "домой" несёт,
но Алушту недавнюю, зимнюю —
с солнцем мёртвых на пляжах твоих,
с мандаринно-январской корзиною
в крымубежище на двоих,
с той тоскою неубиваемой
от напитанной кровью земли,
со шмелёвской, неупиваемой,
синей чашей морской вдали,
с новогодним контентом из телика,
с контингентом в кафешках из зон,
и шестого — с террасы отелика —
Рождества колокольный звон.
И трехдневную, непространную,
в недоверчивом сердце дрожь.
И разлуку, с улыбкою странною.
Впрочем, что же в ней странного, что ж?