Я умирала... каждый день в больнице,
Когда тебя ходила навещать.
Врачи знакомы, примелькались лица
И память согласилась все прощать.
То улучшение, то снова все на грани:
Распяты нервы, выжаты глаза...
Надежд ваяние тоньше филиграни,
Икон церковных часты образа.
Реанимации открыла чудом двери,
В которые входила не дыша.
Мы были вместе. Там ты в Бога верил.
Ты стал героем. Мне ли утешать?
Но я пыталась, вопреки прогнозам,
Читала линии судьбы твоей, спеша,
Шутила, верила, глотала слезы,
Смотрела, как очистилась душа.
Твоих улыбок свет лучистый помню,
Пороги лба, густую седину,
И аппаратов писк, и трубки к горлу,
Как руку сильную в своих держу одну..
Когда скончался - дважды - верю, слышал,
Как я молилась, и прощал вину.
Дышало тело, но хозяин вышел.
Глаза смотрели, угол рот тянул.
Врач говорила что-то мне о мозге,
О том, что сердце еле завели...
Все это било, как сырые розги.
Окончен бой, который мы вели.
Мне вещи отдали, забрали человека.
Недалеко. "Вон там, смотрите, морг".
И лишь дрожит, уже не плача, веко.
В звенящей тишине противен торг
О том, что надо, сколько будет стоить
Тебя одеть и нутр поменять,
Чтобы для встречи финишной готовить,
С которой всем так хочется бежать.
Еще три дня все шли приготовления.
Тяжелых мыслей обвила петля.
Отца в больницу взяли для лечения.
Таблетки тщетны. Мертвецу - земля.
Тебе и мне, друг друга не узнавшим,
Просторы кладбища, воспоминаний прок.
И не стесняясь рядышком стоявших,
Я руку мраморную сжала. Смерть не Бог!