Полушалок накинут на плечи,
В полудрёме прикрыты глаза.
Беспокойство ушло, время лечит,
Но уже ничего не сказать.
Да и надо ли? Было и было:
Чёрт-те что, кутерьма, кавардак.
Душу рвало на части, дробило,
Выживали – иначе никак.
Отдавали, делились, бранили,
Уезжали, бросали, везли.
Всё казалось, что нет больше силы!
Улетали от нас журавли.
Провожая с тоскою во взгляде,
Втихомолку молились крестам;
На могилах в сплошном снегопаде
Мы прощенье просили у мам.
А когда становились мудрее,
Нежно грели синицу в руках.
Забывая про боль в подреберье,
Говорили:
- Да так, ерунда!
Вечереет, закат умирает,
Обагрив на прощанье простор;
Ночь убогая, глухонемая
Начинает вести разговор.
То заставит луной восхититься,
То стада в небе звёздном считать...
Мёдом воздух пропах и корицей.
Тихий свет. Тишина. Благодать.