Если ты слышишь – слушай. Большего не приму.
Всё, что во мне, – наружу. Всем, а не одному.
Сколько придёт погреться ночью к огню костра –
Каждому я невеста. Каждому я сестра.
Я соберу их вместе, рядом, плечо в плечо
И поцелую песней, ласково, горячо.
Ни одного – губами. Я не жена, не мать.
Всё, что умею, – пламя поровну разделять.
Звери, больные птицы: каждый – моя семья.
Тратиться и скупиться здесь не имею я
Права, ведь это даже вовсе не мой костёр.
Я здесь стою на страже с ветхозаветных пор.
Кто назовёт колдуньей, кто наречёт святой.
Ты не томись в раздумьях. Грейся да тихо стой.
Знал бы ты, добрый воин, полный земной жары,
Как холодны ладони тех, кто хранит костры.
...
Грейся, молчи и слушай. Тёмен был этот лес.
Я его знала лучше всех, обитавших здесь,
Ведала тропы, травы, тайные родники,
Девочка с диким нравом бурной лесной реки.
Из дому убегала, шла по следам волков,
В ночь за сияньем алым на непреклонный зов.
Всё, что мне было нужно – зелень да небосклон.
Но наступила стужа. И появился он.
С огненными глазами юного старика
Он был красив, как птица, бьющаяся в сети.
Он попросил напиться – я подала в горсти.
Он показал мне пламя – ярче не отыскать.
Только коснулись блики сумрачного лица –
Господи, я как будто раньше и не жила!
«Как ты любил, Великий? Как ты не умер сам?!..»
«Девочка-незабудка, речка твоя спасла».
...
Я забываю лица. Сколько их здесь прошло…
Мне подают напиться – я отдаю тепло.
Звали меня в светлицы – пламя хранить в печах.
Только не разделиться – общий на всех очаг.
Каждому я невеста. Каждому я сестра.
Жизнь моя – песня, песня – искра его костра.
Сколько их загорится, к звёздам взлетит в ночи…
«Как ты любила, жрица?» Глупый, молчи… молчи.
Если заглянешь в сердце пламени – обречён,
Примешь его наследство, станешь его мечом.
Мне не покинуть круга, мне не увидеть дня.
Я навсегда подруга жертвенного огня.
Что же ты смотришь жадно, тянешься до руки?
Я не лечу от жажды. Пить – поищи реки.
Вычерпавший мне душу держит её в горсти.
Если ты слышишь – слушай.
Большего не проси.
Прости.