Ты стоишь на помосте, без страха, с прямою спиной.
В окружившей толпе замечаешь знакомые лица.
И палач на колени опустится перед тобой,
И прощенья попросит – у жертвы невольный убийца.
Ты, конечно, простишь, смерть тебя уж давно не страшит,
А напротив, сулит завершение мук и страданий.
Может там, в небесах, для твоей бесприютной души
Будет вечный покой и окончится время скитаний.
Ты могла бы спастись, отказавшись от прав на престол,
И зачахнуть в каком-нибудь замке вдали от столицы.
Подвернув для удобства роскошного платья подол,
Обвиваешь колоду руками. В груди сердце птицей
Так отчаянно бьётся, как в день возвращенья домой,
Когда берег французский сменился шотландским пейзажем.
За все годы Шотландия так и не стала родной,
Но тебе всё равно, что подумают люди и скажут.
Ты всегда поступала, как сердце велело тебе.
Между властью и счастьем всегда выбирала второе.
Но напрасны те жертвы, что ты приносила судьбе:
Ни супруга, ни сына, ни подданных рядом с тобою.
Может Елизавета во многом тебя превзошла,
И из двух королев, несомненно, она – Королева.
Но зато ты любила и тоже любима была,
Так банальны причины для зависти женской и гнева.
Из-за этих причин и, наверное, многих других
Ты почти двадцать лет была пленницей Елизаветы.
Даже долгая жизнь завершится в единственный миг,
А твоя жизнь продлится – в стихах и портретах воспета.
Ты не знаешь ещё, что не будет легка твоя смерть,
Что палач довершит твою казнь только третьим ударом.
Ты ещё королева, а значит должна всё стерпеть.
Ты недаром жила, а теперь умираешь недаром…