Глава III. Психология.
Штаб-квартира ФБР. 31 мая 2008 года. 17:05.
Оставив машину на стоянке и прихватив с собой газеты, я, как всегда, пешком поднялся на пятый этаж штаб-квартиры и вошел в бюро. Все, как всегда, находились на своих рабочих местах за компьютерами. Тони на рабочем месте не было. Наверное, еще сидел в архиве. «Бедняга, - подумал я, - Больше четырех часов прошло, а он все в бумагах ковыряется».
Я вошел в кабинет шефа.
- Ну что, Сайкс? Есть что-нибудь? – спросил он с ходу.
- И я рад вас видеть! – ответил я с хмурой улыбкой, которая скорее напоминала усмешку.
- Мне не до шуток, Сайкс! – шеф как всегда строг и требователен.
- Вы читали, что пишут о нашем убийце журналисты? – спросил я, с вызовом бросив газеты на стол.
- Ну, кое-что читал, - ответил шеф.
Он бегло просмотрел газеты.
- А что тебя не устраивает? – спросил он, смотря мне в глаза.
- А вас что, все устраивает?! – воскликнул я, вставая со стула, - Да вы посмотрите, что они пишут: «Пиковый валет - самый интересный и загадочный убийца…», «Ночной охотник выходит на улицы по пятницам…», «Элегантный карточный убийца…» Какого черта?! Пишущая братия, не склонная обременять себя долгими размышлениями об этических и моральных аспектах собственного творчества, окрестила маньяка разного рода романтическими прозвищами. Зачем?! Что, не нашлось журналиста, который открыто назовет урода уродом?! К чему эта романтизация преступности?! Просто эти недалекие люди придумывают преступно-бестактные и псевдоромантические штампы и тиражируют их в своих «желтых» газетенках. Я бы посмотрел, что бы они написали, если бы убили кого-то из их родственников…
- Да, тут ты прав, Сайкс, - тихо ответил шеф, - Не подумал я об этом. Ну, ты сядь, успокойся и расскажи, что еще узнал и что решил делать.
Я присел. Мне и до этого не раз удавалось чувствовать, будто шеф у меня в подчинении. Но сейчас он, кажется, был готов делать все, что я скажу.
- Так, - начал я, - Первое место преступления мне дало намного больше, чем два остальных, на которых я по сути не нашел ничего. Во время первого убийства не было свидетелей, потому что был сильнейший ливень. Во время второго и третьего убийств свидетелей быть просто не могло, потому что там слишком безлюдно.
- Еще что-то? – спросил Кертис.
- Да. Поговорив с хозяйкой кафе, которое находится напротив места первого убийства, я узнал, что одна из ее постоянных клиенток – молодая девушка, студентка. Она живет одна. Каждый вечер в одиннадцать часов она заходит в кафе и покупает пакет сока.
- Ну и что?
- Я повторю: каждый вечер. Она одна живет. Она студентка.
- Я тебя не понимаю, Алекс…
- Ну, вы вспомните себя в студенческие годы. Когда вы спать ложились?
- Старался пораньше…к чему ты ведешь?
- Зачем ей сок в одиннадцать вечера?! Когда она его пьет? Тем более, что покупает по пакету каждый день…
- Ну, странно немного…и что?
- Сейчас мы должны обращать внимание на любое необычное поведение. Хозяйка кафе передаст мою визитку этой девушке, и та со мной свяжется.
- Это все?
- Из того, что накопал – все. Но есть еще кое-какие планы…
- Выкладывай, не томи…
- Можно попробовать составить визуально-психологический портрет убийцы…
- Ну, так пробуй…
Я взял со стола шефа лист чистой бумаги и ручку.
- Вот смотрите, - начал я, - По официальной статистике подавляющее большинство серийных убийц в нашей стране, а именно 73% были белыми. Так что, скорее всего он обладает европейской внешностью. Так же, по статистике большинство серийных убийц моложе 35 лет. Он, безусловно, относится к организованным убийцам – ведь он не оставляет никаких улик, а это значит, что преступления долго и тщательно подготавливаются. Скорее всего, у него раздвоение личности. Вот осознанное или нет – это уже вопрос. Вполне возможно, что он служил в армии или работал на правоохранительные структуры – в преступлениях он очень собран и аккуратен. В обычной жизни он интеллигентен, умен, приятен обществу. Человек тщательно ухаживает за своей внешностью, любит себя, хорошо и дорого одевается. Об этом говорит характер преступлений – чистота и аккуратность, ни капли крови. Он эстет. Для него очень важны мелочи, особенно те мелочи, которые играют большую роль. Об этом говорит нам пиковый валет, вложенный в руку жертвы. Скорее всего, эта карта что-то значит для него. Возможно, является ценителем искусства. Скорее всего, он – слабо выраженный экстраверт. Он имеет довольно высокий статус в обществе и дорожит им.
Я закончил. Во время разговора я постоянно записывал эти мысли на бумагу и в итоге исписал весь лист. Шеф смотрел на меня, как завороженный. В его глазах явно читался только один вопрос: «Как?!».
- Алекс, ты что, знаком с ним что ли? – саркастически усмехнувшись, спросил Кертис.
- Нет, сэр, - улыбнулся я, - Чтобы понять убийцу, мы должны стать им. Не важно как, хотя бы мысленно. Но мы должны встать на его место, представить его чувства и ощутить весь кайф убийства, который ощущает он. Просто я занимался в университете не только юриспруденцией, но и психологией.
Это правда. Я не имел психологического образования, но я активно посещал курсы и не пропустил ни одного занятия. Особенно мне нравились занятия по психоанализу, психологии лжи и эмоций, а так же психологии мимики и жестикуляции.
- Что ж, неплохо, - сказал шеф, - Еще есть планы?
- Мне завтра же нужны представители всех крупных газет города. Я устрою пресс-конференцию.
- И что мы им скажем? – спросил Кертис.
- Во-первых, нужно прекратить эту безмозглую романтизацию. Я хочу, чтобы они написали яркую негативно-экспрессивную статью, где будет только оскорбление и унижение преступника. Нужно, чтобы его смешали с грязью.
- Зачем?
Иногда я удивлялся, что шеф – Кертис, а не я. И это с его-то опытом…
- Нужно чтобы преступник начал нервничать. Тогда он непременно допустит роковую для себя ошибку.
- Что дальше?
- Во-вторых, нужно написать о неимоверном усилении патрулей, и о том, что к нам прибывает помощь ЦРУ, а так же спецслужбы из Британии.
- Какая помощь, Сайкс? Что ты несешь?
- Естественно, это блеф. Это прибавит нашему преступнику нервов и сделает его более осторожным. Но убивать он не перестанет, это точно. А осторожность заметить порой даже проще, чем неосторожность.
- Что еще?
- В-третьих, мы опубликуем его визуально-психологический портрет.
- Прямо так сразу?
- Да. Но это тоже будет блеф. Я напишу еще один портрет, который совсем не похож на то, что я написал сейчас.
- Но ведь это расслабит его, не так ли?
- Да. Большое нервное напряжение нам не нужно – оно может привести к увеличению численности жертв. Тем более, он не дурак, он прекрасно понимает, что рано или поздно ФБР-овский блеф попадет в СМИ. Но, блефовать во всем нельзя, потому что получится неправдоподобно. Прочитав свой неверный портрет, он усмехнется. Это сообщение будет выглядеть для него глупо. Но он не подумает о том, что мы блефуем. Он решит, что мы просто ошибаемся. В то же время он поверит в усиление патрулей и в прибытие на помощь ЦРУ и британских спецслужб, потому что оно будет выглядеть действительно правдоподобно. Что он будет иметь в итоге? Он будет очень разозлен провокационными статьями о себе. Он будет долго раздумывать: убивать или не убивать, так как патрули усилены. Но его портрет его развеселит, он решит, что мы совсем ничего о нем не знаем и все же, скорее всего, пойдет на четвертое убийство. Если он не убьет в эту пятницу, он не убьет больше никогда – это понятно. Убийства для него, как ритуал, подведенный под определенный график.
- А что конкретно мы будем делать кроме работы с журналистами?
- Патруль нужно действительно увеличить численно. Еще вы дадите мне адреса родственников жертв. Мне нужно с ним поговорить.
- Что еще?
Я не решался. Эту фразу сказать было очень трудно, она была чрезвычайно цинична.
- Мы не будем давать в газету предупреждения о том, что молодым девушкам ненужно выходить на улицу ночью.
- Как?! Но почему?!
- Мы будем ждать.
- Чего ждать???
- Нам нужна четвертая жертва.