***

Я теперь все больше дома.
Окружают меня стены,
Рассуждаю по-другому,
Стал во многом я степенным.
Расскажу я сказку детям.
И про лед, и страшный холод.
Им  интересно бывать с дедом.
Расскажу им и про голод,
Что страшнее всех болезней.
Он бывает на земле,
И что знать всего полезней,
Чтобы не быть в такой беде.
Я гулял тогда по краю,
Не желал ни с кем я встречи
И смотрел я с замиранием,
Так, наверное, было легче,
На камней разных осколки,
На цветы, на птичек певчих,
На сосновые иголки,
Не желая ни с кем встречи.
Вдруг, я вижу наяву
(Удивляюсь до предела)
Как так может, где живу?
Люди так и не сумеют.
И представить не могу.
Сейчас я вам все расскажу.
Видел скалы, там рабы,
Все закованные в цепи.
Об освобождении их
Не могло быть даже речи.
С края скал, где я гулял,
Было все прекрасно видно.
Вид невзрачный удивлял.
Меня пронзило это лично,
Что вокруг жара была,
Солнце яркое светило
И, как будто на тех всех
Разозлилось Ярило.
Где же нужные дожди?
Рассуждать пытаюсь мудро.
Боже, рабов сохрани.
Пусть хоть доживут до утра.
Изможденные они
Головы на грудь склонили.
Как измученных спасти,
Да и хватит ли мне сил?
Самого уж жажда мучит.
На рабов с тоской смотрю.
Кости только, сверху кожа,
Словно после выделки.
Станут ль жить?
С таким прогнозом
Погружаюсь в сумерки.
За скалой спустилось солнце,
Тьма затягивает горы.
Ее становится все больше,
Закрывают землю шторы.
Месяц брякнулся на поле
И всего с десяток звезд.
С гор спуститься я не смею,
Разбирает меня дрожь.
Цепей слышу шум зловещий,
Вижу, как встают рабы.
И вдруг голос необычный,
Голос как из-под земли.
Вот вам кроха хлеба только,
В скале чтоб была пещера .
Не могу кормить вас больше.
Мне все это надоело
И закованные в цепи
Горы стали цепью бить
И смогли большие камни
От скал этих отрубить.
И закованный же в цепи
Надзиратель средь них был.
И отстающих хоть малость
Он жестоко очень бил.
Сколько было плача, стонов,
Сколько крови пролилось…
Удивляюсь, видя это,
Сколько злости завелось.
А в чем их вина, скажите?
Хоть рабы, но тоже люди.
Им хоть жизни сохраните!
Непосильная работа
И тяжелые побои,
Кушать, пить всегда охота.
Не досыта, лишь помои
И всю ночь такие муки.
Утром снова в солнцепек.
Больно, поют ноги, руки.
Тут от вида будет шок.
И не знают эти люди
В жизни других перемен.
Сколько они не гнут спины,
Бесполезно дать взамен.
Они жаждут водопада.
Снятся лозы винограда,
А реальность – только жажда,
Муки, словно кара ада.
И за что вас зло так судят?
И, как хищник, с неба рвется
(я за вас молиться буду)
И не любит рабов солнце.
Тут от вида сдают нервы.
Я попью покрепче чая
И, наверно, стану нервным
И, конечно, не случайно
Я бросаюсь им на помощь.
Ворон вдруг громко закаркал.
Я заметил в теле немощь.
Я налью людям по чарке
И спускаюсь к ним уставший.
Непроста в камнях дорога.
Я испуган до мурашек.
Невозможно людей трогать,
Они будто смоляные.
Жизни в них не вижу я,
Будто перлы дождевые
(Блазнь какая-то моя)
Не могу признать в тех людях
Я своих.
И, пожалуй, скажу правду:
« в этих людях нет крови!»
А они мне: «хочешь с нами?»,
Я в ответ: «конечно, нет!»,
А они: «скоро дотянем
И погаснет в мире свет»
Нет, не кровь течет в тех людях.
Зла обильные потоки
И спасения не будет,
Не закончатся их сроки!
Им в рабах жить бесконечно-
Рассуждаю про себя.
Пусть они страдают вечно,
То забота не моя.
Чай я выплеснул на землю.
Понял, это грешники.
Вот уйти скорее мне бы,
Но явились вестники.
Ты закован будешь в цепи,
С ними будешь горы рушить.
Как попал сюда нелепо.
Мне бы, чей совет послушать.
Но уже не до советов.
Я в цепях, за что, скажите?
Никогда не стану грешным,
Поскорее отпустите.
Грешен ты, наказан будешь,
Ты кому хотел помочь?
Здесь все изверги, не люди.
Пекло в день и муки в ночь.
Они это заслужили.
Пусть несут свой крест извечно,
Помнят, кем в том мире были
И страдают бесконечно.
Я смотрю и что же вижу, я в цепях.
О, как мне быть?
Голос из-под земли слышу:
«Теперь будешь мне служить!»
 Пройдет немало лет,
И не раз закат забрезжит,
И не станет тех планет
В памяти твоей что свежи.
Ты в горах пробьешь дороги
Не одни с рабами вместе.
И уйдут люди от солнца,
И в темнице будет место.
Значит, дьяволу мы служим.
Как избавиться от кары?
Затряслись в оковах руки,
Тело охватило жаром.
«Ангел мой» - кричу в досаде, -
«Спаси душу, спаси тело»
А ему то это надо?
Прерываюсь я несмело.
День проходит, солнце жарит,
Ночь настала – рабский труд.
Об освобождении нашем
Не мечтают и не ждут все рабы.
Они готовы
Дьяволу всегда служить.
Не отпустят даже слова
Чтоб хоть, словом навредить.
И растут в горах пещеры-
Это место  для людей.
Не последний я, не первый.
Больше стало их теперь.
Как они здесь появились?
Все по краю, что ли шли?
Сколько будет это длится,
Уж столетия прошли?
Голод, жажда вечно мучит,
Непосильная работа.
Не приснится и не знаем
Про людские мы заботы.
Мне уже не надо тела.
Оно так - обуза просто-
Заявляю это смело.
Смола там, где были кости,
Но еще живет в сознании
У меня моя планета.
Здесь я, может быть, случайно.
Заблудился, может, где-то.
Не живу я под луною,
Здесь закован стальной цепью.
Звезд не видно надо мною.
Задаю вопрос: « А где я?»
Я завидую бродяге,
Что гуляет по планете.
Хоть бродяга, хоть дворняга,
Но живет на белом свете.
Есть у той собаки страсти,
У меня лишь цепи есть.
Кость – ее большое счастье,
У меня и того нет.
И забыл слова я песни,
Женщину не помню я.
Сколько жить здесь буду, если
Это жизнь моя?
Где же ангел мой небесный,
Я его готов спросить.
Жил я мирно, жил я честно,
Как меня освободить?
Нет, моя душа не стерпит.
И за что я здесь, в мучениях?
Кто мне жизнь такую лепит?
Если бог, то есть сомнения!
Дар увидел я природы,
У ног моих лежала ягода.
Это же признак свободы!
Убежден, что угадал я!
Капли слез своих собравши,
Я склонился и разлил их.
В ярком солнце красовались,
Заиграли изумрудом.
К ягоде все приближаясь,
Я не плакал, слез покуда
У меня не оставалось.
Ягода – она откуда?
Как она здесь оказалась?
И как будто прорастала!
Тем внимая к себе жалость.
И рабы, что воском были,
Все над ягодой склонились.
В них как будто пробудилось
Все, о чем давно забыли.
Ягода та прорастала,
В слезах моих найдя питание.
Влаги было совсем мало, но
Жизнь в ней будто заиграла.
Появился в ней расточек!
Я его спасу? А вряд ли?
Ну и так, на всякий случай,
Я расточек это припрятал.
Очень быстро появилось
Вдруг растение – малина.
Ягоды на ней родились,
Как в год хороший на чужбине.
Ягоду я ем досыта,
Угощаю всех рабов.
Карта дьявола покрыта,
Утверждать уж я готов!
В теле жажда появилась,
Потекла и в жилах кровь,
Ощутил свое движение,
Цепи захотелось рвать.
Рад я стал тому желанию,
Так хотелось мне восстать.
Дьявол этот – мразь такая,
Не хочу ему служить!
При желании бескрайнем
Дьявола хочу сгубить!
Разорвал свои я цепи,
В положении нелепом
Оказался средь рабов,
Как белый гриб среди грибов.
Тут волнушка и опята,
Вот  синявки, шампиньоны,
Мухомор совсем затоптал,
Средь грибов опасен он.
Еще бледная поганка,
Ее видишь спозаранку,
Не пытайся ее рвать,
Чтоб  отравления избежать.
Подружились мы с грибами,
Не с грибами, а с рабами,
Но мы даже не рабы,
Не рабы и не грибы,
Мы как будто воробьи
Пролетали дружной стаей
Над просторами земли.
Мы на нашей же планете?
Тут и все поля мои?
Мы уже на белом свете?
И уже не воробьи?
Я вас спасал, хоть ворон каркал
Назло черным дьяволам,
Подавая всем чая чарку,
Вас добром всех жаловал!
За то меня от злого духа
Ангел мой успел спасти
И на Землю, что желал я,
Снова меня возвратил.
Не пытайся зло посеять,
В мир другой уйдешь ты жить.
Постарайся в добро верить,
Чтоб дьяволу рабом не быть!