Stanzas Written on the Road Between Florence and Pisa
Oh, talk not to me of a name great in story;
The days of our youth are the days of our glory;
And the myrtle and ivy of sweet two-and-twenty
Are worth all your laurels, though ever so plenty.
What are garlands and crowns to the brow that is wrinkled?
'Tis but as a dead flower with May-dew besprinkled:
Then away with all such from the head that is hoary!
What care I for the wreaths that can only give glory?
O Fame! -if I e'er took delight in thy praises,
'Twas less for the sake of thy high-sounding phrases,
Than to see the bright eyes of the dear one discover
She thought that I was not unworthy to love her.
There chiefly I sought thee, there only I found thee;
Her glance was the best of the rays that surround thee;
When it sparkled o'er aught that was bright in my story,
I knew it was love, and I felt it was glory.
СТАНСЫ, НАПИСАННЫЕ ПО ДОРОГЕ МЕЖДУ ФЛОРЕНЦИЕЙ И ПИЗОЙ
Довольно вещать о прославивших имя
Лишь дни нашей юности ценны отныне,
А нежный цвет мирт и объятья плюща
Дороже всех лавр, когда вам двадцать два.
Зачем власть монарха и лавр старику?
Зачем росы слезы сухому цветку?
Не скроет седин и бессмертный лист ларва!
Что может мне дать быстротечная слава?
О слава!
Если сплел я венок для своей головы,
То не ради похвал и безликой молвы.
Для того лишь, чтоб та, чьи глаза всех милей
Полюбила меня в свете ярких лучей.
Так тебя я искал, и как только нашел,
Взгляд любимой все лавры твои превзошел.
И когда он согрел мою жизнь величаво
Понял я, что любовь – это лучшая слава!