8.
К утру стремясь, и жёлтое светило
Лизало горизонт, карабкаясь наверх,
Раздвинув листья, в окна к нам входило.
И, как заведено, тьму ночи свет отверг.
И, нарастая, лился птичий гомон
Из парка и терялся в дальних уголках.
Щит тишины ночной был утром сломан,
Заря спешила к нам на облаках.
Вставало солнце, утро занималось,
Парк наполнялся светом и теплом.
Компания ещё не просыпалась,
Спокойствием пока наполнен дом.
Светлана, только пеньюар накинув,
С утра к Яге решила заглянуть.
Сидела та, к окошку стул придвинув,
Бутылка рядом, в ней совсем чуть-чуть.
- Что ходишь, Света, бестелесной тенью? –
Яга, к ней даже не поворотясь. –
Голубушка, там прихвати портвейну!
Такого не пивала отродясь.
Присаживайся. Что сказать хотела:
С тобой и я сама, как вышла в свет.
Светлана рядом, у окна присела
На стул, улыбку подарив в ответ.
- Зачем пришла ко мне ты спозаранку?
Ну, ладно, я старуха… и не сплю.
Аль вывернула душу наизнанку?
- Да нет, бабуля, я ведь всё стерплю.
Душа моя уже угомонилась,
И я с собой в согласие пришла,
И ничего такого мне не снилось,
Лишь потому, что я и не спала!
Надумала я к пасынку явиться,
Пока он в Петербурге, говорят.
Хочу немного с ним я объясниться.
- Глаза его любовью не горят?
- Зачем? Он здесь, конечно же, мне нужен.
Ведёт прекрасно он мои дела.
Я не могу его представить мужем.
- Ты месяц всего замужем была!
- Я говорить хотела не об этом.
Себя должны мы приготовить в путь:
Нужны нам будут старые монеты
И драгоценности. Яга, вникаешь в суть?
Что толку нам без денег в путь пускаться?
Привыкли мы широкий делать шаг.
Мне с пасынком придётся объясняться.
- Возьми с собой Винсента – он мастак!
Постой! Но ты ж – хозяйка положенья!
А пасынок?
- Сейчас он правит бал.
И знаю я – не любит без движенья
Держать обыкновенно капитал.
Нам вынуть нужно часть из оборота,
Не знаю, сколько времени займёт.
- Давай, мы поторопим обормота.
Надеюсь, он Горыныча поймёт!
- Оставь, бабуля, ты свои замашки.
Не собираюсь я его пугать.
Нам ведь не только получить бумажки,
На золото их надо обменять.
Надеюсь на него. Сама устрою –
Он мачеху свою не подведёт.
- Винсента всё равно возьми с собою.
Язык тот общий с пасынком найдёт.
- Ну хорошо, возьму, уговорила.
Вот завтра этим сразу и займусь.
Всё будет хорошо же, вражья сила.
Куда ж без вас я денусь, а, бабусь?
У Лешего знакомых-то в столице,
Наверно, больше, чем в лесу зверей.
Пока с деньгами будем гоношиться,
Пускай найдёт он знающих людей.
А заодно и почву подготовит,
Чтоб сразу можно было всё купить.
- Да, Леший наш такой – он мух не ловит,
Ему бы покрупней кого ловить.
Врывалось утро к ним в окно, ликуя,
И даже ощущался ветерок.
Тянули разговор, портвейн смакуя,
И с наслажденьем делали глоток.
- Винсент опять с Горынычем тягался
Сегодня ночью?
- Как у них всегда!
Наливкой поединок начинался.
- Моя наливка – это не бурда!
- Ну это-то: всем и давно известно.
Об этом и не будем говорить.
Но набрались опять же, если честно…
- Конечно, коль Горыныч стал курить!
Винсент ему сигару в пасть засунул,
Дал прикурить. А тот вдруг как чихнёт!
И проглотил – от злости даже плюнул.
И требует ещё сигару в рот.
Курить Горыныч всё же передумал.
- Не зря же у него три головы.
Винсент мне обещал: зайду, мол.
- И шансы у желанья каковы?
Опять, наверняка, лежит, болеет,
Не в силах головы своей поднять.
- А к завтраку спуститься он сумеет?
- Пойду к нему, попробую узнать.
А солнце наше выше забиралось,
Росы алмазы в парке разбросав,
И в них оно лучами отражалось,
Теплом своим округу обласкав.
Тянулись исполины вдоль аллеи,
Макушки рвали неба синеву.
И ввысь они стремились всё смелее,
Где облака качались на плаву.
Земля всё выше солнце отпускала,
Салфетками плывущих облаков,
Оно себя всё ярче протирало –
Найти бы где такие краски слов.
Но красоту описывать нам проще,
Когда она, встающая с утра,
В глубинах неба свежий лик полощет,
Росой висит на кончике пера.