Хипстерский свитер, ботинки и сигареты, я не взрослею, но становлюсь скудней. Сколько таких, как ты, меня знал раздетой, кожу счищал за кожей, как лук порей. И жизнь, та, что пахнет сегодня вчерашней пьянкой, что жмется бездомной собакой и чуть скулит, я знаю тебя так тесно, что впору плакать, когда бы болело сердце. Но не болит.
Я отчаянно выскребла душу десертной ложкой, я скормила ее с ладоней дворовым птицам, раньше верила, что есть дружба, она поможет, теперь верю — есть только время. Оно мне снится. Теперь знаю, что бегство дней от меня законно, и что люди легко сменяют дома и лица, и я рада, что мы с тобой не были знакомы, незнакомство наше почти за любовь сгодится.
* * *
Хорошо, что мы с тобой не знакомы, мне от этого, если честно, легче, ты не дашь мне однажды повод избегать нашей новой встречи, не напишешь письмо в контакте о разбитом корыте чувства, и я точно не буду плакать и гнусаво просить вернуться.
Хорошо, что мы с тобой не подруги, и не ждем друг от друга правды, и не верим, что наши судьбы сплетены плотно и невозвратно. И все слезы, что мы б роняли, и простые моменты счастья уже еле видны с расстояния, на котором они не случаются.
* * *
Я отчаянно выскребла душу и надела поверх лицо. Морской воздух мне руки сушит, и в глазах то песок, то сор. Над трухлявой покатой крышей свербит весь небосклон голубей, я старею почти неслышно, становясь с каждым днем скудней.