Рассуждения ночью
Ночь первая.
Ночь отрывает страницы черной книги.
Человеку, кроме плача, ничего не подвластно.
Высок голос! Ледяная игла слов
Вышивает узор на черной материи ночи.
Ночь поэзии. Ночь мысли. Ночь души.
Окно закрыто. Лампа красная горит.
Запахи в шкатулке осторожных предчувствий.
Молчание поэта. Я молчу.
Но шорох пера по бумаге
раздается громче предсмертного вопля.
Смерть нежна. Ласковая тень её
Накрывает меня и склоняется над тетрадью.
Я вижу её слезы. Черные капли
стучат по плечам как руки по клавишам.
Образы никогда не покинут эту комнату.
Голова полна ими. Из души
вытаскиваю покой, нежность, слово.
Наверное, рай это когда ничего не нужно.
Наверное, рай это человек ждущий
избавленья от чего то ненужного.
Наверное, рай это страница
в темноте комнаты дочитать невозможно.
Наверное, рай это когда предметы искусства
разговаривают с тобой на равных.
Наверное, рай это когда перестаешь ждать любви
от той, которую любишь.
Наверное, рай это когда перестаешь нуждаться
в словах, поэзии, искусстве.
Мысль постепенно разрастается
на манер волшебного цветка
распускающегося только ночью.
Какие-то крики... Твердость рук.
Пот - это испарение крови.
Темно-красная головка члена
становится твердой. Стремление всё
назвать. Стремление перенести реальность на бумагу.
Не хватает силы дописать слово. На постель ложишься.
В голове отчетливо раздаются её слова:
" хочу.... Сильно. Расцеловала бы всего.
Ласкать всю ночь и быть полностью твоей"
Иногда делать это раздельно,
лучше, чем вместе.
Поэзия стерпит. Всё.
и даже это.
Белыми каплями руки измараны.
19.07.12.
Ночь вторая.
Ночь откусывает череп, надкусывая корку
горьких размышлений. Закат упал
в пропасть. Высыпало
звездное одеяло. Миллионы белых
булавок проткнули
ровно-дышащее тело (труп)
вселенной. Она тоже
безмолвна.
Если бы я видел её слова,
то на каждое слов б,
надевал костюм по размеру.
Галстук, пиджак, туфли - и вон
танцевать над бездною!
Звонкими горошинами они скатываются
в тетрадные клетки, обмочившись чернилами
они виснут на кончике пера
и открывают свой рот.
Фантазия моя бесконечна.
Фантазия моя моя не стучит в ворота.
Фантазия моя не кладет руки на плечи.
Фантазия моя не надевает петлю вам на шею.
Фантазия моя не течет кровью у вас из носа.
Фантазия моя не возлагает цветы на могилу вашу.
Фантазия моя живет как ветер,
путает ветви молодых деревьев
и задувает свечи в деревенской церкви.
Фантазия моя не вашей фантазией станет..
Никогда. Ни в одном слове.
И ни в одной секундной стрелке
бьющей настырно
по равнодушной крови.
20.07.12.
Ночь третья.
Какое печальное однако состояние духа -
молчать в безызвестности,
находясь в тени мира,
ничего ему не сообщая,
видеть в этом наивысшее удовольствие
или хотя бы
обыкновенное примирение с собой.
Так жить до самой смерти:
одному,
в окружении вещей и одной единственной кошки.
Всегда в одиночестве возвращаясь
с прогулок, гостей, собраний,
толп людей. Или даже
вовсе никуда не выходить.
Как печально жить в тени
мира. Быть очарованным
его тихой лаской.
Всему поддакивать, со всем
соглашаться, не спорить, не
возвышать голоса, в двери чужие
не стучаться, больше отказываться,
отказываться от книг.
стихов, поэзии, романов,
или даже от веры в Бога
отказываться.
И жить скромно, тихо,
как мышь на чердаке заброшенного дома,
лишь ночами любуясь
на такую же как ты
одинокую
Луну.
21.07.12.
Болталась ночь в петле Петербурга
Болталась ночь в петле Петербурга,
фонарь оскалился настырно,
руками упершись в края круга,
звезда умирала мирно.
Её свет рассыпался на черные дома,
застывшее время превратилось в кефир.
И долетев до открытого, темного окна
Он обратился в пыльный, холодный Зефир.
Там, за стеклом двигались тени,
если внимательно прислушаться,
можно высчитать количество любого движения.
За стенкой кричал младенец. Ему хотелось ослушаться
неизбежно горького взросления.
(Так человека пытает время. )
Ничего этого невозможно было остановить.
Я кричал — хватит!
Поэзия тут неуместна. Она вас не сможет научить -
лежащих на кровати.
Даже, если каждому донести
суть происходящего.
Оно от этого ни чуть не изменится. Пронести
это прямиком в реальность. В страдающее
настоящее.
Что будешь делать ты?
Разговаривать красивыми стихами?
Рисовать черные цветы?
Следить за проходящими облаками?
Писать на листах большие поэмы?
Представь, как в магазинах
вместо денег тебе в карманы
суют стихи. В журналах
одни сплошные правила стихописания.
Везде одни идеальные ответы.
Сегодня я назначаю
каждого в поэты.
10.12.12.
Стихи к ней
Здесь - Я.
На другой стороне - Они.
(мир всего лишь фон)
Но где ты? Где ты?
В лучах ли солнца?
Меж оконных рам они рисуют свои очертания.
В отблесках ли ручья?
Почерку воды стремиться подражать перо.
В шелесте молодых листьев,
В соке спелого апельсина,
В терпком запахе кисло-сладких яблок,
В душистых объятьях луговой мяты,
В алой, распустившейся розе заката,
В утреннем щебете говорливых птиц,
В холодной, сонной ночной тишине -
Я нахожу тебя.
Я вижу тебя. Тянусь к тебе.
Называю разными именами.
Спокойно отмечая каждое достоинство
и смиряясь с недостатками,
обращая их
в равнодушное бунтарство
покрову обыденности
и закулисью каждодневных ужасов.
Где ты? Где ты? Где ты?
И молчание обрывается балконным криком.
Ответа нет.
17.06.12
bastard angel (вольный литературный перевод)
"Все униформы - дерьмо. Все идеалы - дерьмо. Любовь и эта страна
силой сковали нас цепями спермы и крови"
Bastard Angel.
Spiritual Front.
В подворотнях злых и грязных
Ангел в мусоре копался,
Что искал? В связях страшных и опасных
Он вращался.
Боль - игла
пронзает сердце.
Из угла
его невеста -
Грязь на плечи кидается жадным и голодным зверем.
Униформа - грязь.
Идеалы - грязь.
Любовь - падучая чума.
Душа - сырая ловушка, с зубьями по краям.
Что ещё? Как ещё?
Как так можно было опуститься?
И что сделало тебя человеком?
Когда то в облаках летал,
За пазухой у бога жил,
Вечное оплакивал, туда стремился,
И ни о чём не думал.
Так что же?
Почему так опустился?
Из-за неё? Из-за девичьего сердца?
Из-за любви к женщине ты стал человеком?
"Любовь трагична" - говоришь ты.
Крыльев лишила. На землю сбросила.
Пошел шататься меж глупцов.
А стоило оно того?
Теперь ты любишь. Теперь ты не один. Теперь не страшно на земле.
Но почему по-прежнему страдаешь? Мрачен взор. Веки свинцом налились. А глаза
багровым соком. Больно - шепчешь.
Что делать ангелу с человеческой любовью?
Вечность на эту монету променял. А, может,
любовь это её обратная сторона? Может быть
он себя ещё больше обессмертил?
Но, какая бы душа высокой не была - плоть жаждет. Потому что
с каждым днем её на сантиметр меньше. Она кричит. Ты слышишь?
Смерть - шутка Творца. Ему игра, да забава. А тебе -
мучайся. В человеческих играх всё несерьёзно. Иронично, глупо, да совестно.
Привыкай к этой коже. Привыкай к страданию. Привыкай к слезам.
Когда она уйдет, ты будешь плакать. Когда она вернется, ты будешь плакать.
Ты будешь плакать от боли. От страдания. От счастья. От потери. От вечной горечи.
От мрачных мыслей. От светлых побуждений будешь плакать.
А раньше не ведал слез....
Любовь к страданию принуждает. Это её пища. Это её долг перед Творцом.
А ты - всего лишь монета. И упадет она неверной стороной. Скорее всего
ты проиграешь.
Стал человеком... Когда-то я бы рассмеялся тебе в лицо и показал пальцем на сердце. Что
сделал ты с ним? Смертное стало... Смешно!
Теперь я думаю, что место ты моё займешь. Отняли одно,
заберёшь другое. Тебе не стыдно. Вернее, даже
не жалко. Пускай страдает. Я страдал. Он пострадает. Какая разница?
А ведь ты из песни вышел....
Ко мне пришел. Ангел ублюдок. Bastard Angel.
А звучала она так:
Поправляешь мятый воротник, голос возвышаешь,
флагом перед носом моим размахиваешь, доказать правоту пытаешься,
Но всё твое сердце на кончик члена вместе с кровью приливает,
И всё это так зря, и так безнадежно,
Что даже чувство вины вызванное голым бессилием - ничто,
Даже когда ты сравниваешь меня со всей толпой
безнадежных романтиков из среднего класса.
Приученных к одному стандарту заданной сексуальности.
У меня никогда не выйдет. Я страдаю от того, что хочу слишком многого и никто
не в силах мне этого дать.
Все униформы – дерьмо.
Все идеалы – дерьмо.
Любовь и эта страна силой сковали нас
Цепями спермы и крови.
Пускай Ангел Ублюдок унесет меня от противного бога,
Который мне ничего не способен дать и подарить,
Кроме боли и горечи, кроме разочарования и страха.
Сам я не способен ему дать даже этого.
И, если Ангел Ублюдок проткнет мою грудь иглою,
то пускай лужа крови
затопит покои ожиревшего бога.
Но истекать буду я...
Обойди меня стороной,
Обойди стороной мою пробитую голову,
Обойди мое обессиленное тело.
Если ты хочешь знать, то умирать я не хочу
и не хочу смотреть на иглу входящую в мою грудь....
"Любовь спасает, любовь это то, что нужно" - кричать горлопаны,
преступники и интеллигенты. Им не заткнуть глотки. Как не пытайся. Оставь им
эту иллюзию. Пускай глотают кости. Для меня любовь трагична. Трагична
и опасна. Именно та любовь, от которой не рождаются дети,
от которой не кричишь от счастья и не испытываешь гордости
за внезапную потерю или за то, что случайно нашел.
Любовь нас никогда не оправдает,- диссидентов, страстных любовников
и бесстрашных солдат. Ибо любовь - наше общее преступление,
которому нет конца. И никогда не будет.
Поэтому ничего у нас не спрашивайте, особенно у меня,
потерявшего страну, память, здравый рассудок, всё,
что можно было потерять.... и любовь... той,
что для меня не существует.
Но по ней плакать буду я.
Истекать буду я....
Верните Ангела Ублюдка и расскажите ему все мои страшные сказки.
Мучение и стихи - вот, пожалуй, весь итог нелепого и страшного существования. Другим тебе не оправдаться в отсутствие любви.
Отпусти меня обратно к противному богу. Лучше стыдно перед ним,
чем истекать кровью пред тобой...
19.02.12.
Кра
Красиво умирать, когда уже мертвец,
Красиво плакать, в отсутствие слез,
Красиво смеяться, когда всё слезами залито,
Красиво расставаться, красиво встречать её снова,
Красиво ей рукой во след махать,
Красиво унижаться и красиво унижать,
Красиво преклоняться и красиво на колени заставлять вставать,
Красиво боли песни петь,
Красиво от себя её прятать,
Красиво быть самим собой,
Красиво быть чужим. Не тем,
Кем ты являешься на само деле.
Молчать, когда захочешь говорить,
Кричать, когда всё существо твоё к молчанию стремится,
Красиво приходить только к ней одной,
В любви красиво признаваться,
Её выслушивать слова,
Играть во взрослую игру
Или страдать игрою.
Красиво уходит к другим
И понимать, что им ты тоже нужен.
Красиво уходить от тех, кому ты нужен.
Красиво быть безумным,
Красиво быть нормальным,
Красиво зло вершить и красиво от него же страдать,
Красиво добрым быть
И красиво кулаки в мясо о лица разбивать,
Красиво всем сердцем любить,
Красиво всей душой ненавидеть,
Красиво богу верить,
Красиво самому им быть,
Красиво к свету стремиться,
Красиво во тьму погружаться,
Красиво на вершину взойти,
Красиво в бездну спуститься,
Красиво к людям на утро выйти,
Красиво ничего себе, кроме одиночество не оставить,
Красиво стихи писать
И красиво их никогда не закончить....
13.02.12.
про любовь
это тебе
ибо писать стихи, значит оплакивать.
Иногда это очень плохо.
Иногда это очень плохо и опасно.
Когда их двое или трое,
или есть и существует для вас вероятность третьего, четвертого, пятого...
В общем, когда появляется возможность измены, предательства, лжи, фальши слов, фальши чувств. Когда жизнь становится фальшивой и больше всего
хочется ей плюнуть в рожу.
Или отказаться от неё,
найти что-то лучше или хуже,
например, ненависть
или неизбежный мизантропический катарсис.
Иногда это очень развратно.
А ещё хуже, когда в пошлости этой
появляется двойственность...
Когда вы двое даете выход своему безумию..
Она идет на твои уступки. Она ставит моральные запреты.
Надевая намордник на чувства.
Она идет на мои уступки. Она называет это любовью...
Когда это всего лишь выход...и только...
если ты меня можешь с кем-то делить,
разве ты можешь меня любить?
Ты уступаешь. Ты говоришь "свобода". Не понимая,
что в любви её не существует,
её не может быть.
Любовь - это рабство, моя дорогая.
Рабство Эроса. Его прямые владения. Его царство. Как ему не служить?
Неужели ты не чувствуешь,
как его колючие и острые цепи пережимают твое сердечко? и ты не можешь дышать. ты задыхаешься.
Иногда это очень больно.
Впрочем, любая женщина ищет боли.
Видимо, она в ней нуждается.
Если ты этого хочешь, я дам тебе это.
Ибо ты меня этим кормишь.
Иногда это очень приятно.
Я всегда мечтал, чтобы ты завязала мне глаза и острой бритвой
распорола одежду...далее касаясь тела...считая каждую капельку...
Иногда это очень приятно и опасно.
иногда это только безумие и ничего кроме безумия никому из нас, видимо, не достанется.
Как много мы требуем и как много отказываем...
Голодные и обессиленные ищем любви... цепляемся даже за то,
что не имеет к любви никакого отношения.
Кто-то теряет веру.. Но это ненадолго.
Очень скоро он потребует свою долю.
Дай!
Как ему откажешь?
Вот, если бы я раздавал эти вкусные и ядовитые кусочки любви... Дарил бы даже тем,
кто этого не хочет, кто от любви отказался.
Всем до единого. А тебе бы, моя дорогая, ничего бы не оставил.
И себе бы не оставил.
Что осталось бы?
Ибо иногда это только страдание.
Ожидание потери... Горечь ночные слез.. Разочарование в его словах...
Ненависть к его прошлым женщинам...Невозможность его изменений...Неверие в его безумие...
Да, он безумен. Я тебе подыграю.
Смотри, это действительно так.
Прекрати глядеть на меня этими глазами!
Любой сумасшедший боится сойти с ума.
Иногда это очень цинично.
Я тебя унижаю и совсем не вижу унижений... Я приношу обиду
и не замечаю этих обид. Я задеваю тебя за боль,
что ты любовью прозвала - и я не вижу этого,
глаза раскрыть ты мне не можешь.
потому что не любишь
или потому что любишь.
Иногда это одни извинения за то,
что повторится вновь.
Кто из нас будет мучатся в следующий раз? Ты или я?
Кто плакать будет? Кто будет ненавидеть?
05.03.12.
останься своим
Заласканный тоской, в одиночестве или
в толпе. Всё равно где.
Останься своим. Здесь. На последней мили.
В пустоте, вне, там, нигде.
Человеком необходимо оставаться.
Необходимо следовать непреложному правилу:
вставать, идти, сидеть, бежать, брать или сдаваться.
Как оправдание - то, что предложить миру.
Иногда кажется, что ты ему не нужен.
И он как будто где-то прячется.
Его не найти. Но прячешься ты. Он сужен
в твоем восприятии. И с тобой он - нянчится,
как с ребенком мать. Зачем позволять?
Зачем позволяешь вмешиваться необходимости?
Оставаясь собой, - никогда себя не узнаешь,
А то, что имя дано - это иллюзия необходимости.
Лучше - слейся с ним,
Как тень сливается с человеком.
Стань единым, Одним.
Так сверчок становится светом.
29.05.12
Я не хочу снова здесь просыпаться
Я не хочу снова здесь просыпаться.
Я не хочу снова ломать холодный лед горячими руками.
Я не хочу разжимать глаза и смотреть прямо, с вызовом.
Эта Земля жутко наскучила.
Я не хочу снова здесь рождаться.
Я не хочу заново учиться ходить.
Ведь это так противно:
быть осужденным на две ноги,
какая тут тоска по крыльям?
Я не хочу снова учиться у матери и брать пример с отца.
Я не хочу снова капризничать
И делать так, чтобы слушали только меня.
Я не хочу снова возвращаться домой к одиннадцати вечера
и оправдываться за ту безрассудность,
которая присуща только детям.
Я не хочу смотреть как умирают люди
и стоять около вырытой ямы
в тесной одежде ( в первый раз, когда я увидел смерть - стояла жара )
и с подавленным настроением.
Нет ничего хуже приучать
детей к смерти
и к мысли, что всё куда-то
уходит и не вернется вновь.
Я не хочу снова краснеть при первом поцелуи
и говорить лживое " я тебя люблю ".
Я не хочу снова быть ребенком.
Я не хочу умирать.
27.06.12
Слова эти не оставить
Слова эти не оставить.
Не бросить. И в что-то путное не составить.
Например, в современную прозу.
Лучше я буду поливать черную розу.
И вечно отдыхать, наслаждаясь болью
как алкоголем. Ведь это так хорошо
выдавать себя за кого-то другого.
Значит, решено -
Напиши ещё сотню правил,
Для таких же как ты.
Спросят? О, тогда не ты их составил!
Прячься, прыгай в кусты.
Для одних ты поэт, для
других клоун, актер или шут.
С точки зрения вечности - тля.
В ней и найдешь ты приют.
Но постой, дай подумать,
возможно, ты тоже не нужен никому.
Возможно, там таких много
и им отказывают. Вероятно, мы не нравимся Ему.
И он указательным пальцем на дверь показывает -
Вон!
Вот и приходится на земле
писать стихи
с тревожным ощущением
ненужности, отчуждения
и безудержной наглости.
26.06.12
Самое низкое небо
... Изначально всё пошло не так.
Отец. Страна. Роды.
Бегство из Латвии.
Страх матери. Алкоголизм отца.
Неужели так трудно, быть только человеком?
Сохраняя достоинство и чувство меры. Неужели
есть такие причины, чтобы потерять сына?
Он потерял его. Остался там.
Я - здесь. С его кровью гуляю
по русским ухабам, в провинциальных дебрях
или городской тоске, внимательно всматриваясь
в каждое лицо.
изредка думаю о балтийском небе.
Как говорит мать - оно там самое низкое.
Теперь понимаю, что Россия -
это состояние. Форма страха.
Страна, в которой всё пропадает,
тонет, исчезает, деформируется, мутирует.
То, что здесь пропадает - не найти.
Рай для поэта или писателя,
Жуткий ад для человека рядового.
Ему намного хуже,
чем вам - всем пишущим.
Поэтому не будем повышать голоса,
Поэтому не будем смотреть с гневом и равнодушием.
Выбиться из под железной пяты государства -
это желание вспыхивающее яркой искрой
в голове у поэта. Но темой
для разговора
оно не должно становится
и питать ум общественной единицы.
Почему я теперь не там?
Не под прибалтийскими небесами?-
это не из чувства тоски.
Это растерянность от того,
что жизнь имеет характер
полновластного хозяина
и беря нас за шкирку как щенков
швыряет в омут жизни.
Я дивлюсь её бесстрашию.
Значит, так получилось.
Изменить прошлое невозможно. Изменить себя
в нём задача неосуществимая.
Чего ждать?
В этой стране я не хочу умирать.
30.05.12.
Тем, которые читают
Как хорошо быть поэтом:
Не знать о завтрашнем дне.
Или предсказывать неслыханные события:
исторические катастрофы и политические вероломства.
Просыпаться тогда, когда захочешь,
в одинаковой ненависти
или с приступом согласия
и примирения -
с дневным светом ли ночной мглой.
Отвечать или молчать.
Вступать в разговоры или
презирать разговоры.
Бороться за каждую строчку
и смотреть в ужасе на написанное.
Как хорошо быть поэтом:
открыть окно и впустить
свежий утренний воздух,
вдохнуть его полной грудью,
или ненавидеть этот свет,
зашторить окно,
сидеть в темноте
и злиться на проходящих мимо
людей.
Желая только одного -
чтобы спустилась быстро ночь
и всё успокоилась,
погрузившись в холодную, сонную тишину.
И это тоже прекрасно.
Прекрасен свет. И прекрасна тьма. Нельзя отрицать
ни то, ни другое.
Всё это помогает.
И всё это ведет перо:
дальше, дальше, дальше...
Туда, где, возможно,
ты никогда бы не оказался и мысль твоя
завела тебя случайно
на эти новые берега.
Осматриваешься. Впереди незнакомая местность.
Надо привыкнуть.
Как хорошо быть поэтом:
принимать радость и улыбки
с одинаковой благодарностью
и милосердием. Зная, что они
не фальшивы. И за ними
нет тонких намеков на ложь
и горькое лицемерие.
с той же благодарностью учись
принимать боль,
которую причиняют люди. Ведь это
значит то, что кто-то где-то
допустил ошибку и она
привела к печальным последствиям:
кто-то умер
или кто-то
лежит на асфальте
в луже крови.
Прими и это.
Хорошо быть поэтом, да.
И это правда.
Но тяжелее быть
обычным человеком,
не читающих этих,
написанных для него, -
стихов.
30/05/12
Элегия для черного сердца
Умирать мы уходим к любимым,
На ладони ложимся клеймом неизбывным.
Как от духа живого остаются слова
Над могильною ямой склонилась глава.
Кто-то из нас: ты или я
Окажется там, где последним нельзя
ложится прямо с краю, ибо
уже не разбудишь, либо
не повернуться тебе туда,
в кой край утыкается рука
конца. За которым уже начинается смерть
душ вечных суетливая круговерть.
Как не вырваться из плена,
как ни крути, ибо прошлое - первая измена
тем, кого мы любим,
мучаем, ненавидим, губим.
Я с ней простился. Или потерял то,
что потерять нельзя. Не зная кто
к земле заставляет прижиматься ниже.
Отдаляясь от неё, но с каждым словом делаясь ближе.
Так небо жмется к земле.
Луч солнца ищет в стекле
Свой облик, что два лица
Имеет как завершенность венца.
В котором мы с тобой сходимся.
Место. где мы находимся -
Есть память и она
Чище острия холодного клинка.
От неё нам не скрыться,
Нельзя. Если только зарыться
с головою в будущее, где ты
это то, что надиктовали листы.
А реальность всего лишь бумага,
под пальцами корчится, её тяга
возвращает меня к тебе одной
остывшей для страниц прозрачной слезой.
Такова память, Марго.
В известном возрасте выводишь: итого,
сделал то, сделал другое.
И получается потом такое...
Отчего лицо закрываешь руками - стыдно.
Щеки горят. За дело обидно.
Ибо где то, к чему шёл?
Если в руках оно, то ли нашел?
Чисты ли руки того, кто к солнцу показывает
долгий путь? И нам ли он указывает
дорогу ведущую к чистому свету?
И об этом ли не знать поэту?
21.06.12
Когда кровь становится красной
Образ прекрасный, но далекий. Такой же неизбежный,
как и близкий. Сам
создал. И он
создал меня. Знак равенства
меж нами. Ты это я. Я -
твоё сердце. Восемьдесят секундных стрелок, стекающих
по циферблату не взаимной любви.
Сам словами заласкал. Приучил кошку
к собственному отражению. И сам
нить страдания делал уже. Что она уже
стала похожа на петлю. Затягивается острым крючком строки.
И к этому месту кровь приливает (не бей!).
Одно о тебе напоминание усиливает боль.
Если тебя не было б,
я сам бы стал болью.
Ибо смерть - это наше общее дело,
связанное чистой памятью ( память -
единственное, что не отнять ).
И она прозрачна -
как слеза.
Впрочем, ты никогда не плакала. И мои пальцы
твоих щек не касались.
Знающий о любви - любовь не ценит.
Я думаю, кровь от этого
становится красней. Если она бела, прозрачна,
а может быть невидима -
то, что тогда
заставляет её сделаться красной?
Изначальное меня всегда интересовало. В любви
интересует тоже.
Как пейзаж, который строчкой не изменишь.
А теперь посмотри, как небо
прогоняет облака, топит их
в пропасти и заливает
закатными алостями
верхушки вечерних
деревьев.
17.06.12
следы. детство
Никто из нас
никогда не станет ребенком
и не вернет детство
как бы он этого не хотел.
То прекрасное время,
Ту прекрасную жизнь,
Так много воспетую
поэтами и общим хором человечества.
А надо ли возвращать это?
Воспоминания настигают нас,
Когда меньше всего этого ждешь,
хочешь, желаешь, просишь, требуешь.
Впиваются острыми иглами
в сны, мысли, слова, фантазии.
От них никуда не деться.
И настает тот момент,
Когда не можешь сдержать слов,
Когда не можешь молчать:
в присутствии друзей
или своей собственной тени,
или в окружении незнакомых лиц.
Рассказ получается следующий:
Хрупкость наших обещаний - первое,
что мы выучили, когда были детьми
и вместе ночами купались
в свете желтой Луны,
в зеркальных отражений бесконечной реки
проваливающейся в пропасть
наших страхов и беспечных мечтаний.
Молодость этого не нарушила.
Она осталась с нами
как подарок за то, что мы были
беспечно-нежными,
наивно-прекрасными,
неизбежно дружными,
не державшие зла друг на друга,
и подавали руку любому,
кто в ответ нам улыбался
вливаясь в игру детства,
которого уже нет снами.
И никогда не будет
этих прекрасных мгновений,
за каждым из которых -
стояла жизнь,
незапятнанная, чистая как лист -
жизнь.
А теперь взгляни на черты лица:
каждый день и каждый час
упрямо, настырно, не спрашивая
к смерти толкает
и не важно
веришь ты в неё или нет.
Потому что прежде всего
умрут воспоминания.
А человек всего лишь приложение,
открытка,
наклеенная в левом углу
забвения
или посмертной славы.
Поэтому склони сегодня ночью голову
в тревожных и опасных размышлениях:
оставляет ли
жизнь твоя
четкие очертания
Следов
ведущих к источнику Мудрости
или к торжеству
Истины,
Красоты
и Любви.
21.05.12
Урок
В доме, где живу я
люди медленно, но настырно
постепенно сходят с ума.
Например, этажом выше
живет семья сумасшедших,
какие то доктора поставили диагноз их сыну.
Он вырос и выглядит теперь страшно, жутко и даже болезненно.
Я до сих пор удивляюсь - как он ещё не убивает.
Но этого мало. Ибо картина будет неполной.
Маленькое дитя в этой семье подрастает...
Эта милая девочка слушает их ругань, крики, вопли, визги,
чудовищные и болезненные всхлипывания.
Это первый её урок.
Девочка учится, впитывает как как губка,
смотрит на это, словно кошка с окна на проходящие машины.
Она еще пока не знает,
что вне окружающих её стен,
мир ровным счетом
как слепок, копия
снятая с её семьи.
Когда ей расскажут о Боге,
будет уже поздно.
30.05.12.
Глаза
Контуры блестят. Или
очертания размыты. Хоть
выколи глаза. И да, у меня
получается сделать это.
Я не вижу ничего. Ничего не вижу.
Мрак.
Криссталики глаза
погружаются в больную ночь.
На теле собирается волною дрожь.
Лицо порами усеяно.
Страшно. Мрак.
За окном происходит неизбежное.
Отчетливо и остро птицы на карнизе
бьют железными лапками.
В перепонках эхо кружится,
но никуда не исчезает -
остается на месте.
Любой человек - это невольный пленник дома.
Раб квартиры, мебели, вещей,
света, воды из под крана,
окон, балкона и звездного неба.
Никуда не спрятаться.
Куда пойти ночью?
Ночь налагает оковы.
Ничего не видно. Мрак.
Внезапно показалось - в окно
заглянул кто-то.
Легко веришь в то,
что могло случиться
и этого никогда не могло произойти.
Когда допускаешь вероятность подобного -
ничего не боишься.
Страх пропадает.
Ничего не видно. Мрак.
Тишина плечо оголяет.
И волосы золотом сыпятся
и ниспадают в неизвестность.
И неизвестность пугает больше,
чем кошмары в голове происходящие.
Потому что там всё соединяется
и литература от жизни отступает,
так же как детство от старости.
И всё это пропадает.
И всё это возникает вновь.
Ад - это всего лишь
музыкальная шкатулка,
чья мелодия
играет за стенкой.
И ни у кого рука не поднимается
остановить её
неизбежную неумолимость.
Поэтому все головы склонили.
Склонили над сердцем ночи.
Слушают, слушают, слушают
как где-то смеется детский голос
и вскоре превращается
в животный визг.
18.05.12.
Зачем нужна поэзия?
Зачем нужна поэзия? Давай
поговорим об этом. Не знаю
хочешь ли ты это знать, но край
у жизни всё же есть,- я принимаю
всё, что открывается с окна:
мальчишек, во дворе играющих,
луч солнца, что стал пленником стекла
и рыжих, грязных, лающих
собак. Пером им пасти не закрыть.
И взгляд поверх вещей небрежно брошен.
Реальности грудную клетку вскрыть
Ножом души. Пиджак изношен
до истертых, истеричных мыслей.
И как во тьме рожденные слова
в игольное ушко стремится смысл,
чтобы сорваться с кончика пера.
А слезы на твоем лице -
всего лишь звук секундных стрелок,
бегущих, неизбежно в голове
и бьющихся с упорством кухонных тарелок.
01.06.12.
И вдруг конец света...
И вдруг конец света
начинается с руки красавицы.
Она обнимает белый мрамор
холодной скульптуры
и жмурится.
Фотообъектив застывает
в глупой усмешке.
Прохожу мимо.
Летний сад.
Деревья упираются
в спящие небеса.
Величественна и легка
песня.
Двух молочных лебедей.
Купол туч неподвижен.
Взгляд застывает в одной точке.
Дыхание ровное, гладкое.
Спокойствие ничем не нарушить.
Поднимаю голову к верху
смотрю пристально:
голос мрамора
звучит отчетливо
в ушной раковине
и застывает в осторожном звуке.
Сбавь шаг.
Поэт всегда поэт:
как не меняй пространство.
Сердцу не остановиться.
И не надо.
10.12.12
Равенство
Иди
не спотыкаясь...
иди
и не бойся.
Иди и смело смотри
на плывущее кружево облаков
(в них тебе не запутаться),
на летящих высоко птиц,
на бегущих школьников по дороге,
на мудрых стариков с морщинистыми руками,
на дома, не меняющее обличья,
на пейзаж, далекий или близкий,
иди и смотри,
смотри внимательно по сторонам,
оглядываясь и всматриваясь
в каждую деталь и мелочь.
И знай:
ты этого достоин.
01.06.12.
Прощание с матерью
Под разными впечатлениями,
с легким багажом под рукой,
я покидаю дом.
А облака так же
грациозно-изящно плывут по небу
словно лебедей разбуженная стая,
касаясь наших глаз
и уплывают туда,
откуда никогда не вернутся.
И сам я
подобно им
растворяясь в будущем,
оставляю прошлое,
чтобы в него
никогда не возвращаться.
22.07.12
Осе..
Ворона. Крик. Желтеют листья,
Деревья кроной вытерли закат.
На циферблате покраснели числа
К подошве ног пристыл плакат.
Ботинки мокрые сними,
Забрось на тонкую веревку,
На небо тихо погляди.
И протяни бечевку
между собой и грязным облаком,
похожее на тухлый сыр.
Душа — шатер, летит над городом
Впитав холодный, облачный кефир.
И равнозначное всему,
теперь одно большое яблоко
и ты червем вгрызись в него
всю гниль прекрасную
заглатывая.
Такая сцена.
Видимо, игра!
А деточки,
никем не воспитанные
оставленные на попечение
дворовым, круглым углам
не подбирают
брошенные
красные, желтые, черные
листья,
оставляя их
гнить
и
впитывать
запах табачного дыма
и отпечатков обуви
прохожих.
За равнодушие к прекрасному
я складываю с себя
все полномочия
записывать
ваши страдания
в каталог
ежеминутных
изменений
и деформаций.
Время не может не меняться.
Каждый
пускай теперь
послужит поэтом,
вершителем слова,
мастером слога,
ритма и рифмы.
За равнодушие к осени
в этом году
каждый будет наказан.
Приказ подписан
кровью полуденного солнца
и острой решеткой дождя.
07.10.12
Совершенно никто
Совершенно никто. Совершенно
без причин на то было живу.
Один. Или окруженный масками -
безразлично. Иду по улице, каблук топчу.
Молодые листья шепот свой переносят
и превращают в мучительный плач.
Дома замерли. Угли их почернели.
Из окна доносится футбольный матч.
Какой художник это рисует?
Почему без моего ведома кладет краски?
И в мою душу запускает ледяную кисть.
Насилие бога есть замена любовной ласки.
О, одиночество! Проклятое одиночество,
Ни одного письма в кармане. Застывший жирный волос.
Пальцы испачканы холодным молчанием. Из за плеч
я слышу умолкает чей-то голос.
Невозможно здесь плакать красиво!
Глаз приучен к пыльным столбам.
Ресницы в сумерках хлопают как разбитые чашки.
Ужас повторяемости свойственен городам.
Нечем дышать! Голос пуст.
И в нём пусто тоже. Едва различаешь
помимо него какие то нечеловеческие звуки.
Ночью склоняясь над тетрадью отмечаешь
прожитый день. И всё же, наверное,
кому-то это всё-таки необходимо:
раз строчка рождает строчку
И не один образ не может проскользнуть мимо.
Вот она - жизнь без причины!
Печальная элегия красивых губ,
Что преграду себе никогда не найдет
И рифму к этой последней строчке.
17.09.12
Успокой свою боль
Успокой свою боль,
Не важно веришь ли ты в Него или нет,
не надо кричать, не надо ломать кости живому,
успокой свою ярость,
сожми ладонь в кулак — терпи,
не кричи на живое,
ни причиняй дурное тому, что изменить не способен.
Будь благодарен вечному.
Мир людей вызывает много слез и страданий.
Быть может, чтобы для нас кровь пролитая не зря -
стала жестоким уроком.
Прислушаемся ли мы к нему или
откажемся?
Я хотел бы услышать эти голоса.
Голоса, наполненные страданием и болью.
Возможно, от этого стало бы легче дышать.
Пускай сердце твое бьется ровнее,
пускай руки будут белее,
пускай в глазах будет больше тепла,
пускай в сердце не погаснет свеча.
(я буду верить. даже, если веры нет)
03.12.12.
Сочувствие боли
Если полюбить не можешь, то прояви сострадание.
Если не можешь выстоять, умирать значит будешь всегда.
Смерть ведь прекрасна. В какие краски её не крась. Черная вуаль
всегда оттенками полнится и тонкими запахами забивает наши нежные мозги.
И теперь, я, как голый червь, кушаю белоснежный творог горьких мыслей.
Жить вообщем то нельзя, нельзя смотреть на одни те же картины, пейзажи, рамки, формы жизни. Я умираю в них. Растворяюсь и пропадаю. И после
меня не найти. Как вино исчезает в глотке -
я исчезаю в запахах, словах, в дыхании
утреннего ветра. Человек, видимо, так пропадает.
Никто его не может похитить. Ибо сам он
похищает свою тень.
11.12.
Попытка усмирить противоречия
Нет стихов о смерти.
Нет молчания о смерти.
Нет звука от смерти (всё в молчание пребывает, и молчание мое это отчаяние,
отчаяние без хозяина)
Литература — это открытые раны с бурлящей кровью внутри распахнутого сердца наизнанку.
Ни одной собаки не зализать этих раскрытых и саднящих ран.
Как они рыдают!
Как они воют собакой!
Как они пляшут в огне!
Как они замыкают мысли!
Как они травят дух!
Как они делают кровь холоднее!
Как они делают меня глубже!
Мне до дна не испить эту чашу страданий (к вашим губам не хочу её подносить,
но всё же делаю это).
Вы откажетесь быть может, но
я никогда не сделаю это.
Простите меня за ранимость.
Простите меня за оголенность.
Простите меня за открытость.
Простите меня за жалость.
Простите меня за слова.
Никогда не прощайте меня.
Никогда не прощайте себя.
Никогда не прощайте время.
Никогда не прощайте искусство.
Никогда не прощайте любовь.
Никогда не прощайте бога.
Нет ничего, что бы касалось меня холодными пальцами вокруг шеи ночью.
Нет ничего, кроме того, что горит внутри и заставляет страдать.
Нет ничего, что успокоило бы меня и успокоило бы вас.
Нет ничего, кроме воплощения боли в слове, в стихах, поэзии, поэмах .
Нет ничего, что отвратило бы нас от умирания, ухода, исчезновения.
Нет ничего, что бы касалось меня холодными пальцами вокруг шеи глубокой ночью.
Те руки, что во время любви ласкают меня это руки самой прекрасной из теней
в мире теней..
Среди них я смерти не нахожу.
Смерть — не радость приносящая,
смерть — ответов не найти,
смерть — отчаяние без хозяина,
смерть — открытые раны и разлитая на холодный пол кровь,
смерть — смириться нельзя,
смерть — бегущий электрический ток по нервам,
смерть то, что остановить нельзя.
Что такое смерть?
Пойте о ней мне каждый день.
Каждый из вас пойте.
Каждый из вас плачьте.
Каждый из вас насмехайтесь.
Каждый из вас унижайте.
Каждый из вас молчите.
Каждый из вас избивайте меня стеклом.
Прошу, забинтуйте мои раны.
Прошу, бейте сильнее, до самых костей.
Прошу, вырывайте мясо, череп, суставы, мозг.
Прошу, вонзайте ножи в глаза.
Возьмите тело, но
Не трогайте Меня.
Ты умеешь молчать? (когда нельзя молчать)
Ты умеешь говорить? (когда нельзя говорить)
Ты умеешь жить? (когда нельзя жить)
Ты умеешь умирать? (когда нельзя умирать)
Мысли, приносящие страдание. Тело, просящее порока. Боль от размышлений.
Утонувший мир в безумие. Безумие утонувшее в мире.
Голоса невозможно различать. Эхо безлико. Обещание покоя.
Ничего не услышать. Услышать падение. Упасть. Падать. Разбиться. Не разбиться. Цепляться
Ничего не увидеть в тумане. Потеряться. Выйти. Заблудиться снова. Искать.
Плакать. Плакать. Плакать. Плакать. Плакать. Плакать. Плакать. Плакать. Плакать. Рыдать.
Смеяться. Кричать. Бить руками. Ласкать руками. Делать надрезы. Наложить швы. Плакать.
Ослепленный, ничего не видящий, молодой, наивный романтик
возвышаю голос над незрячим племенем теней..
Танцуйте! Пляшите! Прыгайте! Возноситесь! Падайте!
Танец нельзя остановить.
Танцу невозможно помешать.
Танец сводит с ума слабые души.
Танец разливается кровью по земле.
Танец шепчет в приступе лихорадке и страха.
Танец отрицает жизнь, но
Нет ничего сильнее жизни.
Оставляя в покое труп,
засыпая его землей,
произнося последние слова,
оставляя его один на один с собой:
проделайте со мной тоже самое.
Прошу, оставьте меня в покое.
Я устал, мне больно жить без кожи..
Отступаю, но
никогда не уйду.
03.12.12
Оживающий свет постепенно
Оживающий свет постепенно захватывает
цепкий глаз. Холодно. Но нет дрожи.
Балкон открыт. Петля острым ногтем расшатывает
розовеющую пломбу рассвета. На коже
рассыпана крупа мелких точек.
Дальше первого слова невозможно продвинуться.
Знаки виснут. Правда этих строчек
малоубедительна. Приятно, черт возьми, диагноз ставить.
Если стихи больны - болен я.
И это чувствую каждой клеткой тела.
Каждой частью. Быть здоровым трудно, нельзя,
Запрещено каким-то высшим законом. Прочерком белым
занесено в тетрадь. Я не хочу сопротивляться
переменам погоды, климата, различным катастрофам.
Это невозможно остановить. Смеяться,
видимо, будем после. И этим строфам
будет иная цена. Жизнь, смерть, одиночество -
что это? Я не разбираюсь в этой мелочи.
Не надо сдачи. Оставьте вечности.
Ей как собаке нужно вылизывать собственные ссадины.
А потом поднимать голову и выть.
И выть - громко. Громко, протяжно, неистово.
В каждом из нас живет эта собака, не желающая жить.
Ей необходимо многое - например, новый голос.
А тот, кто научит её молчать
будет героем, хозяином, королем, богом.
Потому что когда перестаешь знать -
Она прорывается горько-выстраданным слогом.
26.05.12.
Ода тирану
На высоте, куда мне добраться,
живет стыдливый черный мрак.
Он воплощает многое и все он выражает.
Впитав всё гадкое, охотится за сердцем каждым.
Я видел, как и вы, его глаза, его походку и его слова.
Я видел, как он говорил.
Я видел, как он избегал ответов.
Тебе мне посвящать стихи
несправедливый стыд.
Зачем своим несовершенством ты
толкаешь меня к слову?
Твои химеры мне чужды и ненавистны.
Та ложь, что ложью будет вечно:
сейчас, через столетия, её отвергнет гордость
моих потомков.
Тебя они, как лишний дым,
руками сильными, губами твердыми
задуют навсегда.
Не будет твое пламя вечно греть. Оно скоропостижно.
Умрешь ты. Как умирает всякий. Или
даже хуже. Под пристальным надзором
яростных зрачков
тебя всё поколение
отпустит глубоко под землю.
Никто не будет плакать. Ибо слезы
льются только
со свободных душ.
А у рабов твоих нет сердца.
Они его в тебя вложили. А ты
ответил им
презрительным молчанием, что в равнодушие
себя нашло и в камень твердый обратилось.
Душа темна
и руки грязью темных дел
замараны довольно.
Когда поэт берется властвовать
над темой государства, значит,
страна в не вольности над бездною застыла.
И дальше двинуться
чтоб избежать падения,
у неё нет сил. И нет уже того, кто сильною рукой
её направит в нужном направление. Где он?
Где тот герой, кто будет выше властного тирана?
Какими, ты скажи, мне верными словами
его поднять из глубины народной тьмы и силы?
И право ли поэт имеет, чтоб голосом своим
на государство ополчаться?
Мои вопросы — мой удел. Я эту ношу не хочу
на ваши плечи налагать. Пусть то, что говорю
останется со мной. И, если проживу на этом белом свете больше,
чем тот, кто холодом своим меня сегодня воспитал,
пускай стихи прочтут глаза, которых никогда я
не увижу.
Я думаю, тогда я буду их достоин.
22.12.12.