(ранее "Три ночи")
Я давно уже болен был неизлечимым недугом.
Время неумолимо коробило душу мою в лихорадке,
Дни считая один за другим, как истлевшие листья,
Под которыми мне погребённым быть уготовано.
Лишь глаза закрывал я, как ночь тот же час наступала
И тьма придвигалась к моим воспалённым мечтам…
***
Первой ночью с Луны однокрылая птица явилась,
На лицо своё маску невинности и добродетели
Нацепив, но блудливые мысли тая шестицветные.
Скрытной стаи чудовищ безвольная марионетка:
Моей силы завистливо устрашилось ничтожество.
Два трусливых удара – и когти её ядовитые
Оставили рваные раны, которым вовек не зажить.
Запомню на все времена, что имя той птицы – Предательство.
Впрочем, я оказался сильнее по определению:
Никогда рабам не превзойти человека свободного,
Даже хоть и погубят его, и изгадят всю память о нём.
***
В другой раз пришёл зверь на мягких кроличьих лапах.
Приблизился он и, целуя, в объятия нежные сжал –
Но звался Обманом, и речи его были тусклой иллюзией:
Языком своим щёки проткнул мне и засмеялся.
«Почему же?», спросил я, «Неужто тебе просто скучно?»
«Ты противен», ответствовал зверь, «Я тебя ненавидел всегда
Лишь за то, что иной ты. Убить я тебя не сумею –
А жаль! Ведь таким места нет в нашем грязном раю».
Опечалило это меня поначалу – но высохли слёзы наутро,
Ибо глупо ждать честный ответ от лукавого змея.
***
В третью ночь видел я человека с белым котом на руках.
До конца мне не верилось! Думал я: «Это спасение!»
Человек протянул мне лекарство с улыбкою жалости
И сказал: «Ты ведь знал, что зовут меня Манипуляция.
Я хочу так помочь тебе. Что же ты, неблагодарный?»
Да, я знал. Знал, что средство его было ядом по сути.
Парадокс милосердия! Тот, кто добра мне желает,
Причиняет лишь боль, меня простодушно считая
Подобным себе и прозрачным, как книга раскрытая.
Только он ошибается: я не из этого мира,
С легкомысленным сердцем меня никогда не познать…
***
А на четвёртую ночь был я брошен в горячую тёмную воду.
Река, где текут ложные злые надежды, бурлила вокруг.
В грудь стучала волна за волной, чтобы к сердцу дорогу пробить,
Утопить в Лицемерии – а я был и сам рад напиться
Этой чёрной воды. Но не мог: лишь склонял я лицо своё книзу,
Как река возмущалась клубами паров осушённых.
Пусть напоит кого-то другого она, если так суждено,
Даже если в тот день родилась, когда путь мой пролёг по пустыне.
Слишком долго я жажду испытывал – рано рождён.
И течём мы теперь в наше общее море по разным каналам.
Я касаюсь небес. А река водопадом срывается в бездну.
***
…Снова день – но надолго ли? Ведь на исходе и он.
Разве можно отсрочить приход новой ночи кошмаров?
Как нельзя задержать поворот Колеса Бытия.
Может, нужно очиститься мне благородным страданием?
Может, всё же, я должен принять исцеляющий яд?
Терять нечего мне. Потому что болезнь моя – Жизнь…